Красиво вписанный в ландшафт прибрежной зоны «Спа-салон» обещал своим посетителям внеземное блаженство и широчайший спектр услуг. Согласно красочной рекламе, здесь были бани разных стран и народов, любые косметические процедуры с любыми частями тела, а также всевозможный массаж, исполняемый профессионалами из указанных выше стран и народов. А также прочие операции с лицами, телами и кошельками отдыхающих. На входной двери висело вежливое предупреждение о том, что в этот день рай был закрыт для приведения в порядок райских кущ. Но поскольку, в отличие от привычных нам нравов, письменное предупреждение не было дублировано ни впечатляющим замком, ни шваброй, блокирующей двери, Матвей просто вошел внутрь. Действительно, а вдруг он неграмотен? По помещению салона деловито сновали с моющими принадлежностями две представительницы азиатских стран. При виде вошедших они хотели было вежливо показать им на объявление, висевшее на двери, но Матвей так грозно нахмурил брови, что уборщицы сразу сделали вид, что не заметили вероломного вторжения. Пройдя по свежевымытому полу к рабочим помещениям, Матвей с товарищем убедились, что они действительно не работают, а просто сияют неземной чистотой. Голоса доносились только из одной комнаты, закрытые двери которой не сдерживали звуков родной русской речи в ее южно-украинском варианте.
Чтобы передать всю красоту и очарование этого говора, надо, видимо, выпить некое количество горилки под сало, пойти на одесский «Привоз» и впитывать, впитывать там интонации, настроение и сочный язык этого вечного черноморского города.
— Не, ты прикинь, Нинон, я тут вкалываю как мама Карло, чтоб нам с этим памятником моей молодости было с чего начать нормальную жизнь. Уже и квартирку присмотрела с видом на пароход. Задаток внесла и с правильными хлопцами договорилась, чтоб присматривали пока за квартиркой. И осталось до конца сезона добрать пару тысчонок. Это ж не вопрос, ты ж понимаешь. Здесь столько этих толстомясых прикатило, шоб им повылазило! Меси и меси этот жир, да улыбайся, чтоб на чай хорошо давали. Можно и хвостом покрутить, и погладить, где надо, лишь бы еврики свои платили. Я своему тоже разрешаю перед этими плоскозадыми мышцу свою напрячь. Да не ту мышцу, тьфу на тебя! Он щас не по этому делу, всё таблетки свои жрёт. Вот приедем домой, посажу на сало, тогда наиграемся. Я ж сама ему показала, за куда этих фрау можно трогать, но шоб без фанатизма! Так нет, мой Андрюха, этот похотливый опоссум, тут же глаз положил на эту длинноногую, когда она к нему на массаж пришла. Я ситуацию сразу зафиксировала и тут же отмотивировала его — ты ж меня, Нинон, знаешь! — так он её хозяину нашему в раздевалке показал, ну через то окошко, помнишь, мы еще за тем волосатым со смеху укатывались! Ну, ничего, я стрелки быстренько на хозяина перевела...
Тема становилась все интереснее, но стоять и слушать в коридоре было уже нельзя. Старательные уборщицы перестали скрести полы и во все свои узкопрорезанные глаза смотрели на непрошенных визитеров, а одна из них, видимо, старшая, куда-то решительно направилась. Так что охрана могла прибыть в любой момент. Матвей решительно толкнул дверь.
В небольшой комнате, за сервированным легкой закусью массажным столом сидели две очень даже миловидные дамы лет ... Впрочем, это не важно, равно как цвет их глаз и прочие тактико — технические данные. Главное — это были интересные дамы, готовые и умеющие очаровывать без долгих ухаживаний. И они были очень даже привлекательны, с чуть нетрезвыми глазами и легким румянцем на щеках. А реакция у дам была просто великолепной. Не успели Матвей с Василием войти в комнату — а делали они это отнюдь не медленно, — со стола моментально исчезли полупустая литровая бутылка и два пластиковых стаканчика.
Матвей применил свое смертельное оружие. Улыбку. Широкую, как Черное море и добрую, как белый слон после парилки.
— Да не пугайтесь, дамы, продолжайте радоваться жизни. Вон, вы какие молодые и красивые, а жизнь так коротка. Кстати, я только что приехал в это славное местечко, и мы с другом очень хотели бы познакомиться и угостить красавиц — соотечественниц бокалом доброго вина. Может, сегодня вечером?
Матвей, собака, знал, что обслуживающему персоналу категорически воспрещалось общаться во внерабочее время с отдыхающими, но ему надо было установить контакт. Понимали ситуацию и многоопытные дамы, но улыбка Матвея их разоружила и настроила на лирическое настроение.
— Ну, личное знакомство можем продолжить потом. В другом месте. Если захотите, конечно. А здесь, пожалуйте к нам на массаж. Запись — у администратора салона. Только сегодня санитарный день. Приходите завтра. Я — Наташа, моя подруга — Нина, — голосом, который приятели слышали из-за двери, сказала одна из них. Вторая изобразила смущенную улыбку и низким волнующим голосом проворковала:
— Зовите меня Нинон. Приходите. Отмассажируем, где и как положено.
И взгляд у неё был такой, что Матвей очень явно ощутил себя чуть прикрытым простынкой на её массажном столе.
Так, сейчас не об этом.
— Дамы, обязательно к вам запишемся, но сейчас нам нужен Андрей.
— А шо такое? А зачем он вам? — не на шутку встревожилась Наташа.
— Да не волнуйтесь вы. Сегодня досрочно уехала семейная чета, пара немецких старичков. Они просили нас зайти к Андрею и поблагодарить его. Вон, у моего друга деньги.
Василий моментально включился в игру и достал из кармана купюру в сотню евро.
Глаза Наташи хищно заблестели.
— Давайте мне, я передам. Да кстати, а что ваш друг все молчит и только глазом сверкает? Такой интересный, а молчит. Даже странно...
— Он сильно заикается и страшно стесняется посторонних. Вот когда вы с ним познакомитесь поближе, он вам соловьем петь будет! Правда, Вася? Но деньги просили передать лично Андрею. Немцы, они же педанты. Приедут сюда на следующий год и спросят — «А что, Андрей, передавали тебе в прошлом году наше спасибо в размере ста евро?». «Нет» — ответит Андрей, и не будут они больше ходить к вам на массаж, — импровизировал Матвей, сам не понимая, а почему в этом случае педанты немцы должны поступить именно таким образом, а не компенсировать неведомому еще Андрею эту возможную денежную потерю.
Но артистизм, а главное интонация, с которой Матвей нарисовал эту страшную картину, произвел впечатление на Наташу.
— Я ему сейчас позвоню на трубку, и он подойдет сюда, — сказала она, доставая мобильный телефон.
— Хорошо, мы пока покурим на воздухе, — Матвей вытолкал Василия за дверь и они заняли выжидательную позицию в красиво высаженных кустах у дорожки, ведущей к спа — салону. Место выбрали таким образом, чтобы их не было видно и слышно со стороны. Через пару минут на дорожке показался неслабый парниша в спортивных брюках и майке, которая была готова лопнуть на его могучих плечах и бицепсах. Гора выпирающих мышц явно была накачана стероидами, протеинами и прочей гадостью. Вон, ножки свои как смешно при ходьбе выкидывает в стороны, да и сам уже весь потненький, хотя прошелся с ускорением всего метров сто. Но внешне этот колосс впечатлял. И хотя в схватке с профессионалом ему был отпущена, в лучшем случае, возможность нанести только один удар, сила этого удара была бы впечатляющей. Самому Матвею рисковать не хотелось, да и зачем, если рядом стоит приятель с черным поясом, решающий, к тому же, собственную проблему.
— Твоя работа, — сказал Матвей напарнику, — он мне нужен говорящий, но обездвиженный. Вон в тех кустах.
Дальше всё было очень быстро и совсем не театрально. Василий вышел навстречу Андрею обычным прогулочным шагом и, поравнявшись с гигантом, нанес тому резкий удар в солнечное сплетение. Пресс, если он вообще был у черноморского качка, Андрей напрячь не успел и рухнул на колени как подкошенный. Удар ребром ладони по бычьей шее был, по мнению Матвею, уже лишним, но по классике жанра что-то такое контрольное в голову полагается. Мелькнула, было, у Матвея мысль, что если это не требуемый им Андрей, то скандал будет не шуточный. Они с Василием подхватили отключившегося качка под руки и оттащили в кустарник. Быстро не получилось, уж больно увесист был Андрюша. Руки и ноги массажиста сноровисто связали шнурками его же кроссовок и парой пощечин быстро привели его в чувство. К чести пострадавшего, он быстро пришел в себя и восстановил дыхание.
— Вы шо? Да я вас, козлов, порву, как бобик грелку...
Первые же звуки этого голоса успокоили Матвея. Свой пацан, не иностранец. Скандала не будет. Теперь надо быстро допросить, а там видно будет. С публикой этого рода разговор, с одной стороны, проще — не надо выстраивать хитроумную сеть наводящих и подготавливающих вопросов, прибегать к опыту мировых школ казуистики и следственной логики. А с другой стороны, эти «гиганты мысли», подчиняющиеся только животным инстинктам, могут уйти в такую глухую «несознанку» или включить такого «дурака», что выводить их оттуда понадобится много времени и вдумчивая работа в Отделе дыбы и глазовыкалывания. Ни того, ни другого у Матвея и его товарища не было. Поэтому Матвей согнал с лица признаки интеллекта (что, к его удивлению, оказалось не так уж и сложно) и ударил Андрея по носу. Удар этот, отнюдь не смертельный, очень болезнен и вызывает обильное кровотечение. А сильные и уверенные в себе мужчины, как известно, очень душевно ранимы, не выносят физической боли и вида крови, особенно собственной. И, вообще, они очень трепетно относятся к себе, любимым. Не давая явно обескураженному Андрею прийти в себя, Матвей наклонился над ним и, глядя прямо в глаза, стал буквально давить его своими вопросами:
— Ты, гнида, знаешь, на кого попал? Ты знаешь, кто у девчонки папа, и что он нам приказал с тобой сделать? Ты что сделал, паскуда? Ты сам себя к стенке поставил. Отвечай быстро, а то заколем прямо здесь, — где сейчас Ирина?
— Не знаю, — угрюмо буркнул Андрей.
Матвей нанес еще более болезненный удар по распухшему носу массажиста.
— Ответ неверный. Еще раз — где Ирина?
— Не бей, я нос один раз уже исправлял, хватило. Она с хозяином утром куда-то уехала.
— Куда уехала?
— А я знаю?! Он мне не докладывает.
— Когда ты видел её последний раз?
— Вчера утром на массаж приходила.
— Врешь, сволочь, — подал голос молчавший до этого Василий, — ты вчера днем подходил к ней в ресторане, пока я к шведскому столу отходил.
Что ты ей сказал?
— Ничего особенного. Напомнил, что сегодня санитарный день в салоне, и назначил массаж на завтра.
— А что передал? Я же видел!
Глаза Андрея вдруг забегали. Через мгновение он справился с собой, но Матвей успел это заметить.
— Её лекарство. В такой золотой коробочке. Она оставила его в салоне. Я вернул, только и всего.
Теперь его допрашивал Матвей.
— Где оставила? В женской раздевалке? Как ты узнал, что это её лекарство? Да и не верю я в то, что вы могли вернуть золотую вещь. Кто из уборщиц её нашел? Не ты же сам заходил в женскую раздевалку. Смотри, я же проверю.
Уши Андрея стали наливаться кровью, хотя по ним еще не били.
— Да нет, не в раздевалке. Она оставила коробочку в массажной.
— Она доставала лекарство во время массажа? Ей было плохо?
— Да не, ей было хорошо. Просто...- глаза Андрея лихорадочно бегали, а от напряжения мозговых извилин пот буквально струился по его еще не накачанному лбу.
Вот теперь надо было бить по ушам. Что Матвей с удовольствием и сделал.
— Что «только»? Говори всё! И про хозяина! Мы уже знаем, но хотим дать тебе шанс быть полезным. Ну! — Матвей замахнулся уже с серьезными намерениями. В конце концов, уже то, что этот, как его образно назвала его подруга, «похотливый опоссум» пользовался окошком для подсматривания в дамской раздевалке, да еще и предлагал эту «услугу» своему боссу, уже давало основания для принятия к нему мер физического воздействия.
Видимо, всё это отразилось на лице Матвея, потому что Андрей зажмурился и чуть не закричал:
— Не надо! Всё расскажу! Чтоб я из-за этих турок долбанных! Мы их раньше на кол сажали, жалко, не всех!
Из дальнейшего рассказа массажиста приятели узнали, что хозяин их салона, которому принадлежит сеть отелей, магазинов и развлекательных центров на этом участке побережья, приметил и выделил Иру в толпе отдыхающих сразу после её приезда в отель. Вообще, по словам Андрея, работающего в этом месте уже третий сезон, их хозяин очень любит белокурых женщин, сразу осыпает их знаками внимания и часто пользуется благосклонностью туристок, особенно немок. При этом, для первичного осмотра понравившихся ему женщин хозяин, которого, кстати, зовут Мустафа, использует потайное окошечко в женской раздевалке спа-салона. Именно по его заказу, как утверждал Андрей, этот глазок и был сделан. На вопрос Матвея — «А кто сделал глазок в мужской раздевалке? Тоже Мустафа — многостаночник?» — Андрей потупил глаза и честно ответил, что это «окошко в мир» сделал подруга его Наташи — Нинон. «Чисто для развлечения, а то ей скучно четыре месяца здесь одной сидеть». Оставив на совести Андрея авторство изготовления «глазка развлечений», Матвей предложил рассказать про лекарства.
— Руки развяжите, затекли, — голос массажиста был убедителен.
— Смотри, парень, мой приятель, как ты успел оценить, очень серьезный человек, — Матвей знаком разрешил Василию развязать Андрею руки. Тот развязал, но остался стоять за могучей спиной массажиста, в такой волнующей и смертельно опасной близости от толстой шеи.
— Однажды Мустафа принес мне пакетик двухцветных таблеток и попросил заменить лекарство в коробочке Иры. Я не хотел, но он сказал, что если я откажусь, он нас с Наташей уволит и сделает так, что нас больше не пустят в Турцию. А мы этим живем, кормим родителей и ребенка Наташкиного. И еще он денег обещал. Я согласился. А куда деваться?
Сам я заменить таблетки не мог, это сделала Наташка в женской раздевалке, где Ира оставляла свою сумочку в запертом шкафчике. Ключи от шкафа дал Мустафа.
— А Наташа сразу согласилась таблетки заменить?
— Да, а шо? Она меня сразу к Ирине заревновала. Скандал закатила. А я шо? Да ничего особого себе не позволил. Она сама же говорила — «Будь любезен с клиентками! Шоб бабки давали!»
— А если бы в тех таблетках был яд? Что там было на самом деле?
Андрюха, было, заколебался с ответом, но стаявший за его спиной Василий в этот момент так артистично сжал ему руками голову, словно пробуя этот «арбуз» на спелость, что массажист закричал:
— Да, ладно, всё понял. Знали мы, что это такое. Что-то возбуждающее. А, этот, как его... афродизиак. Мустафа иногда просил подмешивать его в чай некоторым пациенткам. Те расслаблялись, а потом он заходил в кабинет вместо массажиста, ну и...
— А почему он не подмешал это Ире в чай, а попросил заменить её таблетки? Она пользовалась таблетками в салоне?
— Да нет. Мы не видели. Сами потом удивлялись.
— Когда он попросил поменять лекарство и когда твоя... Наташа его поменяла?
— С неделю назад.
— А до этого Мустафа подходил к Ире в салоне? Они общались? Они, вообще, были знакомы?
— Я не знаю. Я их никогда вместе не видел.
— Сколько раз вы меняли лекарство?
— Только тогда. Один раз.
— Сколько было таблеток?
— Пять или шесть. Точно не помню. Надо у Натальи спросить...
— Потом с вас спросят. С обоих. Мало не покажется. Ни вам, ни вашей любопытной Нине, — голос Василия прозвучал жестко и так убедительно, что гигант Андрюша даже вздрогнул. Матвей мысленно поблагодарил напарника за поддержку и продолжил допрос:
— Так, дружок, а что ты передал Ире вчера во время обеда? Новую партию нового лекарства? И уже напрямую? Что-то у тебя не стыкуется, придется тебе помочь вспомнить.
— Не, мужики, не бейте. Просто... Вчера на массаже Ира вдруг сама заговорила об этом. Она сказала, что сразу догадалась о том, что её таблетки поддельные. И по действию, и, потом, по виду. И поняла, что подменить их могли только здесь, в салоне. Поскольку я с ней, типа, заигрывал, она решила, что это я подменил лекарство, пока она в душе была или ждала меня в массажной. Таблетки ей очень понравились, и она хотела купить еще. Сказала, что цена её не волнует. Её только удивило, почему я не воспользовался эффектом этих таблеток и не ... В общем, вы поняли.
— Ну и ты, конечно, решил заработать?
— Да если бы они у меня были, эти таблетки!
— Тогда ты решил сыграть в двойную игру. Взять у Мустафы еще таблеток и продать их Ирине?
— Ну, в общем, да. Но Мустафа сразу все понял. Он был очень доволен, что Ирине таблетки понравились, даже премию мне пообещал. Таблеток не дал, сказал, что ему самому с Ириной надо увидеться и поговорить.
— Мустафа, что, по-русски говорит?
— Да он на нескольких языках говорит! А по-русски вообще как москаль шпарит, он же учился в Ростове.
— Что дальше?
— Мустафа попросил передать Ирине, что у него есть такие лекарства, и он готов обсудить этот вопрос. Он сказал, что позвонит ей в номер вечером.
— И ты...?
— Написал записку, положил её в коробочку из-под лекарств, что утром она мне оставила, и передал ей в ресторане. Подождал, пока он, — Андрей кивнул на стоящего сзади Василия, — отойдет к шведскому столу и передал. Сказал, что всё находится внутри. Она аж затряслась вся, когда коробочку свою увидела.
— Что конкретно ты написал?
— «Вечером, после ужина, вам позвонят в номер».
— Что еще знаешь?
— Больше ничего...
— Видел потом Мустафу или Ирину?
— Да нет. Вчера смену отработал. Перед санитарным днем у нас вечер выходной. Мы с Натальей и Нинон в город ездили, кожаные пиджаки им покупали. И с меня мерку снимали. Мне — то готового не купишь. Да, мужики, вам кожи не надо? Знаю в городе одного место. Скажите, что от меня, скидку хорошую дадут. У меня в брюках карточка магазина, там мой земляк работает.
— Что, и сейчас бизнес делаешь? Ну ты и хапуга! На кончике ножа висишь, а все пытаешься деньги заработать. На проценте небось сидишь?
— но карточку Матвей из кармана взял. Как ему вкрадчиво подсказал внутренний голос.
— Давай еще раз. Куда Мустафа мог повезти Иру? На чем он ездит?
— У него красный «Мерседес». Спортивный, с откидной крышей. Куда мог повезти, не знаю.
По знаку Матвея Василий слегка вдавил уши Андрея в его же голову. Что-то хрустнуло. Арбуз явно был переспелый. Массажист пискнул и быстро — быстро заговорил.
— Правда, не знаю. Может, к себе. У него где-то вилла на побережье. Мне Сашок, тот, что из магазина кожаного, рассказывал. Магазин тоже Мустафе принадлежит. Больше ничего не знаю.
— Откуда ты знаешь, что они уехали вместе?
— Он всегда машину оставляет на заднем дворе, под навесом. Там её сразу моют и протирают. Наша комната прямо во двор выходит, я всегда вижу, здесь он или нет. Сегодня он был с самого раннего утра, часов с семи. Я как раз зарядку делал, пока не жарко. Еще удивился, зачем он в такую рань приехал. А потом увидел, что они с Ириной вместе в машину садятся и уезжают.
— То есть, въезжает и выезжает он через задние ворота?
— Да, конечно. Так же ближе...
— Ира добровольно в машину садилась?
— Да, еще смеялась и всё спрашивала, можно ли в транспорт с животными. Она же всегда свою псину с собой таскает. Даже на массаж.
— Что еще у нее с собой было? Как она была одета?
— Лучше спроси — как она была раздета. Из её шортиков и маечки мне даже плавки сшить нельзя, маловато материи. И еще сумочка была, по-моему. Да, точно, маленькая такая, через плечо перекинута.
— Ну, вот что, дружок. Пока свободен. Из отеля не отлучаться. Данные на тебя и подруг твоих у нас есть. В случае чего, из-под земли достанем. О нашей беседе в твоих же интересах никому не рассказывать. Особенно твоему турецкому боссу, Мустафе. Он тебя как нежелательного свидетеля сам уберет. Вопросы есть? По глазам вижу, что есть.
— А деньги? Ну те, что, типа, от немцев? Наташка с меня живого не слезет, пока ей не отдам, — в глаза массажиста мелькнула искренность.
— Из своих отдашь, из заначки. Не понял еще, что тебя как лоха, на крючок взяли. Потом немцы только жертвам холокоста платят. А ты на жертву не похож. Пока.
Андрей явно не знал, что такое «холокост», но само слово вызывало уважение, и он умолк и засопел. Возможно, его так волновала потеря ста евро. А, может, это ныли ушибленные нос и уши?
Пока массажист пыхтел и исходил потом, Матвей попытался заглянуть в его мысли. Но то ли ему это до конца не удалось (сказывалось отсутствие практики), то ли смотреть там было действительно нечего, но кроме сгустка примитивно — негативных эмоций, по форме напоминающих известную картину К. Малевича, ничего другого увидеть не удалось. А время шло, и до приезда жены оставалось два с половиной дня.
— Пойдем. Здесь делать больше нечего.
— А, может, приложить его на прощание? — Василий явно хотел еще раз потренироваться на увесистом теле Андрея. Да, в общем-то, это было бы не лишним, но Матвей внутренним слухом уловил чей-то писк — «Не надо!» и пожалел здоровяка. Да, героям тоже не чужды слабости!
Дело было к полудню. Стало заметно жарче, и от ресторанов уже вкусно пахло едой. Приятели присели в тени на скамеечку и быстро обсудили ситуацию. На связь с Ириным папой Василий должен был выйти не раньше вечера, а с учетом того, что это был вечер пятницы — а пятница она и у олигархов пятница, — то у них были почти сутки. Арендованная машина стояла у отеля, деньги у Василия были на практически безлимитной платиновой карточке, а Матвей вообще был свободен еще почти три дня. И путь пока вырисовывался только один — в магазин кожи, к приятелю массажиста, который может знать, где живет Мустафа.