Однажды в Испании (версия для печати)

Итак, как говаривал в годы благословенного «застоя» один известный «выездной» журналист: — «Опять нелегкая судьба международника занесла меня...». Только того журналиста заносило в Париж или Нью-Йорк, а Матвея на этот раз — в Испанию.

А начиналось всё обыденно. К Матвею обратился один из его приятелей по банному клубу, предложив «хорошо оплачиваемую и не обременительную поездку по знакомым местам». Вообще-то, в их банном коллективе было не принято разговаривать о делах непосредственно в процессе принятия этой благословенной процедуры. И даже в Уставе своем они это отразили. Баня — место отдохновения и отрешения от мирской суеты. Допускались лишь общие рассуждения о политике, искусстве, литературе. То есть просто поговорить под ароматный чай и хороший парок, без негативных эмоций, к которым неизбежно ведут разговоры о бизнесе. Если же была тема для обсуждения, выходящая за пределы святого банного отдыха, она подлежала обсуждению в другом месте.

На следующий день, в ходе делового обеда в городе матвеевский приятель поведал, что один из его хороших знакомых, крупный московский бизнесмен, сделал значительные капиталовложения в недвижимость на юге Испании и, будучи человеком серьезным, разыскивает через свои связи человека, которому мог бы доверить конфиденциальную проверку своего испанского партнера. Человек этот, помимо полного к себе доверия, должен хорошо знать страну и чувствовать себя в ней достаточно свободно, чтобы иметь возможность изучить ситуацию и сделать правильный вывод. «Никакого криминала, — заверил приятель, — просто он хочет, помимо обычных формальных проверок, получить мнение компетентного человека. Если ты в принципе не возражаешь, я устрою вашу встречу. Поговори и принимай решение».

И Матвей, который уже почти полгода не выезжал за пределы Московской области (а разве Петербург еще не входит в состав Московской области? Или наоборот?), согласился на встречу с потенциальным работодателем.

Встреча эта состоялась через пару дней в скромно-изысканном клубном ресторане в одном из не слишком приметных с виду особнячков Замоскворечья. На здании не было никакой вывески, подъезжавшие к нему автомашины «ныряли» в подземный гараж из соседнего переулка, и лишь обилие камер наблюдения на кованой решетке забора, да затемненные окна первого этажа говорили о непростом характере клуба.

Пригласивший Матвея бизнесмен Н. оказался простым в общении и добродушным с виду крепышом лет сорока. Его лицо никогда не мелькало на страницах светских журналов, но по наведенным, естественно, справкам Матвей знал, что перед ним один из очень серьезных деловых людей российского масштаба, но без криминального шлейфа. По крайней мере, явного...

Уровень этого человека, кроме членства в клубе и очень дорогого «джентльменского набора» — обувь, часы, галстук, показывал вежливо-повелительный тон обращения с обслуживающим персоналом и, пожалуй, его взгляд. Взгляд человека, знающего цену себе и всем окружающим.

Встретивший их в просторном холле метрдотель очень вежливо предложил «господам оставить в специальном сейфе мобильные телефоны и иные предметы, которые могут отрицательно сказаться на пищеварении и аппетите». После чего он провел их в зал, где столы стояли в отдалении друг от друга, а слух немногочисленных посетителей услаждала своей игрой на арфе явно лауреатского вида блондинка в черном вечернем платье.

Не заглядывая в меню и уточнив некоторые детали у Матвея, Н. сделал заказ. Себе он попросил свежевыжатый морковный сок и, вопросительно гладя на Матвея, начал 6ыло: «А джентльмену — „Джемесон“ со льдом и „Перье“ ...„. Матвей его вежливо перебил: “ Без „Джемесона“, а „Перье“ с газом. А Вы, сударь, как мне казалось, любите ежевичный сок?».

Первый раунд встречи прошел со счетом 1:1. Собеседники поняли, что стоят друг друга и знают друг о друге достаточно. В ходе дальнейшего кратного, но насыщенного общения, стороны обменялись буквально двумя-тремя фразами, из которых посторонний наблюдатель едва ли вынес бы что-либо для себя интересное. Убедившись, что им не стоит тратить время на прелюдии, они уже были готовы к серьезному разговору. Но как уважающие себя мужчины, понимающие толк в этой быстротечной жизни, они сначала насладились сказочным по вкусу обедом. При этом Матвей четко осознавал, что, несмотря на насыщение, он не добавил в свой организм ни единой лишней калории.

И лишь за чашкой чая, который на их глазах сотворила из каких-то трав и пара раскосоглазая искусница, Матвей дал понять, что готов к разговору.

Н. изложил суть дела четко и ясно. Три года назад его сестра, владеющая неким пакетом голосующих акций его финансово-инвестиционной корпорации, уговорила правление вложить серьезную сумму денег в ряд земельных проектов в Испании. Речь шла о приобретении участков земли на средиземноморском побережье или недалеко от него и строительстве там коттеджных поселков, гостиничных и развлекательных центров.

Сам Н., являющийся, по сути, полноправным владельцем корпорации, сделку одобрил, не видя в ней каких-либо серьезных факторов риска и полагаясь на сестру, которая большую часть времени проводила в Испании и хорошо знала эту страну.

Проекты были должным образом изучены, прошли экспертизу. Договор был подписан, и Н. перечислил первый транш в несколько десятков миллионов евро. Он регулярно получает отчеты о ходе ведения работ, непосредственным куратором которых назначена его сестра. Всё, казалось бы, идет хорошо. Но у Н. вдруг появилось чувство тревоги, какое-то неосознанное беспокойство именно за этот проект. Его стали настораживать слишком уж гладкие фразы отчетов, что-то странное в поведение сестры. Он узнал, что за его спиной она уговаривает их общих знакомых вкладывать деньги в испанские проекты, причем говорит всем, что это именно он, её брат, делает на них главную ставку своего бизнеса.

«Моему деловому чутью доверяют, и уже многие известные мне люди вложили в эту страну свои деньги» — говорил Н., задумчиво помешивая ложечкой чай, к которому так и не притронулся.

Он направлял к испанским партнерам своих ревизоров. Результаты проверки были положительными, но его это не успокоило. Близился срок, когда, в соответствии с договором, Н. должен был перечислять второй, еще более значительный транш в испанский «Банко Сентраль». И здесь Н. решил, «для очистки совести», провести еще одну проверку. Негласную.

Причем, несмотря на четкость и системность своего делового мышления, Н. не смог точно сформулировать цели этой проверки. Он просто хотел, чтобы человек, пользующийся его полным доверием и имеющий «вполне профессиональный нюх», мог сам оценить ситуацию и сделать свои выводы.

Судя по тому, что он пошел на встречу с Матвеем и изложил тому суть дела, его вполне устраивала эта кандидатура, и он прямо сделал Матвею предложение поработать на него. При этом он предложил более чем привлекательные условия поездки, а сумма гонорара, «вне зависимости от того, будет результат положительным или отрицательным», выглядела просто королевской. И всё бы ничего, но первый раз в своей жизни перед Матвеем ставилась задача — пойти туда, не знаю, куда и узнать хоть что-нибудь.

Он, конечно, понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и слова Н. о том, что результаты его расследования могут быть и положительными, значат ровно противоположное. Деловое чутьё таких людей, как Н., обычно не подводит, и, совершенно очевидно, что есть еще и другие настораживающие факторы, которые бизнесмен не стал упоминать на встрече, чтобы заведомо не направить Матвея по ложному следу. Слова же господина Н. о том, что миссия Матвея будет носить «сугубо созерцательный и аналитический характер» и «никакой ответственности за не увиденный негатив» Матвей не понесет, просто были отнесены нашим героем к разряду словесной мишуры, сотрясанию воздуха, игре в условности.

Он ясно понимал, что не сможет не выполнить работу на должном уровне. Пусть не так тщательно, как на прежней государевой службе, но в любом случае системно и целенаправленно. Как учили. Дабы не перестать уважать себя.

Кроме того, прокол при выполнении такого задания неизбежно повлечет за собой утрату репутации, что было бы наиболее чувствительным для Матвея. Его имя создавалось непростыми годами прожитой жизни и уже давало возможность жить на достойном уровне сочетания возможностей и потребностей.

Не переставая доброжелательно смотреть на собеседника и наслаждаясь изумительным вкусом чая, Матвей моментально взвесил все «за» и «против» и нашел для себя очень убедительный довод в пользу принятия положительного решения — квалификацию и реноме надо подтверждать, как спортивный разряд. «Тиграм надо гулять, а то у них делается рахит» — так, кажется, говорил герой Леонова в фильме «Полосатый рейс»?

Выждав необходимую паузу, Матвей сказал «да».

Его врожденноё чутье не подало ему ни малейшего намека на предстоящие испытания. Значит, так решили звезды, сказали бы восточные мудрецы. Да будет так.

Остаток дня Матвей, внешне даже излишне спокойный, провел в режиме компьютера, прокручивая в голове все детали своего задания. Снова и снова он анализировал причины, побудившие его согласиться. И лишь вечером, придя домой и, плеснув себе своего любимого «Джемесона», Матвей признался себе в том, что ему очень хочется вновь посетить Испанию. Причем не в качестве праздношатающегося туриста, а именно командированного туда для решения определенной задачи. Только это сознание ответственности и делает человека наблюдательным и зорким. Его движения и действия становятся более собранными и осмысленными, глаза и мозг впитывают гораздо больше информации, и впечатления даже от короткой поездки получаются более яркими и насыщенными.

А, может быть, просто запела где-то труба, и как старый полковой конь при звуке военного горна....

Оборвав свои возвышенные мысли на слове «старый», Матвей взглянул на себя в зеркало, удовлетворенно хмыкнул и, налив себе еще одну порцию, стал разрабатывать программу поездки.

На следующий день Матвей проинформировал своего постоянного работодателя, у которого числился советником, о своем предстоящем недельном отсутствии. Тот, уже привыкший к подобного рода «отсутствиям» своего «тайного советника», не задавал никаких вопросов. Он знал, что потом Матвей сам, если, конечно, захочет, расскажет свою очередную, якобы выдуманную историю, Кроме того, уровень их отношений давно перешел в плоскость полного доверия.

В тот же день Н. передал Матвею весьма пухлый конверт с авансом за предстоящую работу. «Эх, нарушаю налоговое законодательство....» — думал Матвей, пересчитывая еврокупюры, но почему-то не ощущал сильных угрызений совести.

Имея открытую Шенгенскую визу, он заказал билет до Мадрида, а по электронной почте — гостиницу и аренду автомобиля в этом красивейшем городе Европы.

В который раз в голову вползла ставшая уже привычной мысль о том, как же легко стало ездить по свету, а вот раньше... Но Матвей решительно отогнал эту самую мысль как верный признак маячившей где-то далеко впереди старости. В считанные минуты собрана дорожная сумка, и Матвей с дрожью в коленках приступил к самой ответственной части всей операции. Она называлась «Звонок семье». Ничего пока не подозревавшая семья Матвея жила за городом в удивительном мире своих внутренних интересов и в полной гармонии с природой. Своим неустанным трудом семья создавала условия плавного перехода Матвея в этот же мир спокойствия и созерцательности, в глубине души постоянно ожидая от самого Матвея каких-либо всплесков. Оправдывая себя тем, что своей непредсказуемостью (для семьи) он не дает ей расслабляться и потерять жизненный тонус, Матвей как-то оттягивал свой переход на постоянный прикол в эту тихую загородную семейную гавань.

Итак, семья была проинформирована о предстоящей недельной командировке. Матвей почему-то не стал уточнять место своего предстоящего пребывания, но твердо пообещал звонить каждый день. Честно говоря, он понимал, что вся его предыдущая веселая и разнообразная жизнь не прибавляла семье оптимизма в отношении его командировок. А что делать?!

Рейс был утренний и, мчась на такси по пустынным улицам Москвы, свежевымытым (к радости автомобилистов) и залитым первыми лучами летнего солнца, Матвей наслаждался панорамой родного города. Всё радовало глаз — красивые новостройки, зелень редких деревьев, обилие разноцветной рекламы, но главное — отсутствие пробок. За последние несколько лет рост количества автомашин в Москве приблизился к темпам рождаемости в Индии и Китае, и все уже свыклись с мыслью о том, что в один из дней Москва просто встанет и затвердеет гигантским автомобильным затором. Но, чудным образом, пробки рассасывались, и автовладельцы каждый день садились за руль с тайной надеждой, что вчерашние пробки всех распугали, и остальные поедут на работу на метро...

Конечно, Матвей мог полететь сразу на юг Испании, в Барселону или Валенсию, в районы, где и осуществлялись интересующие его проекты. У него был полный карт-бланш на любые действия, а отчета в средствах, как он догадывался, никто у него не потребует. Но работу всегда надо начинать «ad avo», то есть «от яйца», то есть — от главного. А главный офис интересующего Матвея (и некоторых других жителей Москвы) агентства по работе с недвижимостью находился в Мадриде. Матвей решил начать с посещения агентства, а потом наведаться в банк, где ему дали «наводку» на знакомого одного из матвеевских приятелей. Вот так работаем! А как же, интересно ведь узнать, почему банк, который, несмотря на свое грозное название — «Банко Сентраль», отнюдь не входит в элиту испанских банков и не мог бы, по здравым причинам, претендовать на проводку столь значимых сумм денег из России.

Полет пролетел незаметно, и лайнер плавно коснулся асфальта посадочной полосы. Иностранцы зааплодировали пилотам, а соотечественники стали лихорадочно включать свои мобильники, наполняя салон переливами различных мелодий. Проехав на поезде из принявшего их терминала в терминал центральный, Матвей вышел на улицу и сел в такси.

Забросив вещи в гостиницу, Матвей подъехал по адресу центрального офиса агентства недвижимости, указанному в буклете, которым его снабдил в Москве господин Н.

Ого! Старинный особняк в центре Мадрида на аристократической улице Диего-и-Леон. Один из самых престижных районов испанской столицы, где стоимость покупки или аренды таких вот особняков с собственным гаражом и большим участком, достигает астрономических даже по московским меркам высот. Дом в прекрасном состоянии, с роскошным садом. На площадке перед домом два серебристых БМВ — просто Х5 и просто последняя 7-ая модель. Просвещенный читатель, конечно, понял, что речь идет об очень престижных и дорогих автомобилях, «крутых», как говорят в профессорских кругах российских столиц. «Крутой» была и табличка с названием компании, и переговорное устройство с вмонтированным глазком видеокамеры, и пуленепробиваемые окна обоих этажей особняка. Очень сильно для агентства по торговле недвижимостью, которое едва вошла в рейтинг пятидесяти аналогичных компаний Испании. Хорошо, видимо, идет земельный бизнес в этой солнечной стране.

Матвей нажал кнопку переговорного устройства. Ожила красная лампочка, показывающая, что его очень внимательно слушают и видят, а возможно, и снимают. Для семейного альбома. Одновременно на Матвея развернулись две из камер слежения, которыми был утыкан забор.

Хриплый мужской голос с не очень дружественной интонацией спросил по-испански: — " Кто? Чего надо?"

«Вот тебе и «Мы рады каждому клиенту» — держа рекламный буклет перед собой и улыбаясь в камеру, подумал Матвей. Вслух же он на ломанном испанском языке сказал: — «Я хотел бы узнать насчет покупки земли в Аликанте». Это не была условная фраза... Аликанте — это такая провинция на юге Испании, где растут маслины, и светит солнце. Круглый год.

После некоторой паузы Матвею было отвечено: — «Заходите». Щелкнул замок, и калитка автоматически открылась. Дорожка к дому была так плотно обсажена колючим кустарником, что свернуть с неё в сторону, не ободрав ноги, было невозможно. Входная дверь тоже автоматически открылась перед Матвеем. В холле, облицованном теплым каррарским мрамором, его встретил охранник, атлетически сложенный блондин с целым арсеналом на поясе. Кроме связки ключей, там висел фонарь-дубинка, пистолет, наручники и еще какой-то подсумок. Всё это выглядело на нём очень внушительно. Из обоих нагрудных карманов торчали усики переговорных устройств, «Видимо, для стереозвука» — подумал Матвей и представил себе, как, услышал звук вызова, охранник выхватывает, крест — на — крест, обеими руками оба переговорных устройства и прижимает их с двух сторон своей белокурой головы. Живо представив себе эту картину, Матвей улыбнулся. Охранник недоуменно взглянул на улыбающегося Матвея, но, слава Богу, не прочитал его мысли. Также изобразив на лице подобие улыбки, он показал на боковую дверь и, открыв ее, впустил туда Матвея.

Здесь действительно было похоже на офис. Изящная мебель, ряды красивых файлов и альбомов за стеклами шкафов. За столом с компьютером — изящная брюнетка с такой улыбкой, словно она ждала именно Матвея все свои предыдущие 28 лет.

Уловив в первой же фразе брюнетки знакомые интонации, Матвей перешел на русский язык. И не ошибся.

Беседа строилась по всем правилам бизнеса. Обе стороны искусно играли свои роли и серьезно в этом преуспели. Не будем утруждать пытливого читателя всеми перипетиями беседы, суммируем её итоги.

Матвей, представившись своими подлинными ФИО (всё равно узнают, легенду надо «лепить» очень близко к правде), предъявил даже свою визитную карточку, где был указан его настоящий офисный телефон в Москве. Он рассказал о своем желании приобрести дом или землю для последующего строительства в провинции Аликанте. Или еще где-нибудь на юге Испании. Сказал, что не собирается жить там постоянно, а хочет просто вложить деньги. На вопрос русскоязычной сеньориты — о какой сумме идет речь? — Матвей с некоторой паузой скромно ответил: " если с домом, то до миллиона евро«.

Глаза сеньориты залучились ярко и глубоко, влажные губки приоткрылись, а грудь, маняще открытая щедрому испанскому солнцу и взглядам посетителей, словно увеличилась. Размера на полтора.

На её предложение подобрать необходимые материалы и отправить их на электронный адрес богатенькому соотечественнику, Матвей весьма правдиво изобразил смущение. С видимым усилием преодолев его, он «честно» признался, что не доверяет ни электронной, ни иной другой почте, включая голубиную. Поэтому он мог бы зайти за информацией через неделю сам, когда будет возвращаться через Мадрид из отпуска.

«Да, кстати — „вспомнил Матвей — я еду на юг, на машине. Если у вас есть предложения по югу Испании, я мог бы встретиться с вашим менеджером на юге и посмотреть какой-либо вариант“.

„Дульсинея Тобольская“ радостно захлопала ресницами: — » Да, на юге у нас есть целая сеть ...объектов. Вы в каком месте будете отдыхать?"

— «Я буду в движении, ездить, смотреть достопримечательности. И объекты..» — Матвей многозначительно посмотрел на девушку.

— «Тогда я Вам дам телефон нашего представителя там, в Андалузии. Я ему сообщу, и он что-нибудь подберёт». И своей изящной рукой она начертала на своей визитной карточке ряд цифр.

— «А звать-то его как, вашего менеджера?»

— " Педро... То есть, Паша"

— " А вас?"

— " Галя"

«Ох, и странные имена у этих испанцев» — думал Матвей, выходя из особняка.

На прощание ему, когда он был уже в холле, выскочившая из кабинета Галя вручила «как потенциальному клиенту» роскошную ручку «Паркер», почему-то без футляра. Видимо, чтобы не передаривал. Матвей сунул ее в нагрудный карман рубашки.

Вечерело. Жара сменялась приятной прохладой. Самое было время выпить холодного вина или пива, но увы... Почти все истинно испанские вкусно-питейные заведения, которых, говорят, в Мадриде больше, чем во всей Скандинавии, закрыты. После обеда и до вечера, который в испанской столице начинается после шести вечера и длится до раннего утра.

К своему удивлению Матвей зафиксировал, что от особняка за ним пошел какой-то молодой человек. Этот молодой человек долго стоял на месте, когда Матвей, как истинный турист, внимательно рассматривал и фотографировал монументальные здания центрального телеграфа и музея Прадо. Паренек исправно прятался, когда Матвей, в поисках интересного ракурса, крутил объективом камеры вокруг себя; бежал на «красный» свет, если видел, что Матвей, засмотревшись на достопримечательности, переходил улицу уже на мерцающий «зеленый». В общем, он делал всё то, чего никогда не сделает профессионал «наружного наблюдения». Но для однозначного вывода о том, что он идет именно за Матвеем, было вполне достаточно.

Пользуясь щедростью своего работодателя, Матвей остановился в очень хорошей гостинице с королевско-музыкальным названием «Рояль» в месте пересечения двух центральных улиц — Алкала и Гран Виа. В эту гостиницу он и направился, дабы принять душ и отдохнуть перед предстоящей вечерней прогулкой по Мадриду. Турист он или кто?

Спускаясь через пару часов из номера, Матвей остановился на втором этаже гостиницы, откуда, с балкона ресторана, прекрасно просматривался весь холл.

Было бы в высшей степени странно, если бы его добрый «попутчик» ждал всё это время в холле. Но он ждал, сидел на диване и, прикрывшись газетой, смотрел на людей, входящих из лифтов в холл. Жаль было недотёпу, но уж больно не хотелось Матвею провести предвкушаемый вечер в его компании. Поэтому он спустился на лифте в поземный гараж, вышел через служебный выход на боковую улочку и углубился в самое чрево Мадрида.

Про количество мадридских баров и харчевен я уже упоминал, но пытливому читателю будет небезынтересно узнать, что популярность того или иного испанского бара определяется .... по количеству мусора на его полу. В Испании принято к каждой рюмке вина или бокалу пива подавать небольшую закусочку, которых в заведении не должно быть меньше семи видов. Эту восхитительную снедь едят с помощью одноразовых деревянных заостренных палочек, после чего рот изящно промакивается салфеткой. И здесь принято и палочку и салфеточку и бросать на пол! Равно как и косточки от маслин, которые поглощаются здесь тоннами! Ну не городить же их неэстетичной горкой на узкой стойке бара!

То есть, чем больше людей пройдет через бар — а вечером принято зайти в три — четыре; это называется «la movida», то есть «движение» — и чем больше они выпьют, тем больше будет на полу свидетельств популярности данного заведения.

Полы, конечно, подметают. Иногда, Что, кстати, не так легко сделать с учетом количества людей в небольших по размерам барах Мадрида. И хотя, по мнению цивилизованного российского или иного европейского туриста, мятые салфетки странно смотрятся на фоне утопающих в них изящных дамских туфелек и солидно-дорогих мужских ботинок, но традиция — есть традиция!

И вот, выбрав самый захламленный бар, Матвей с удовольствием погрузил свою обувь в мягкий ковер скомканных салфеток и начал свое «движение».

Часа через четыре, в шестом или девятом по счету баре, Матвей сумел-таки убедить засыпающих от усталости барменов-перуанцев, что русская водка лучше их самогонки со странным названием «писка». Потом, по просьбе перуанцев и остающихся в баре представителей других национальностей, с ними была разучена песня «Катюша». На знакомую всему миру мелодию заглянули даже представители местной полиции и, отдав должное лирическому вокалу, вежливо попросили прервать репетицию с учетом наступающего раннего утра.

Последнее русское слово, которое узнали в этот раз счастливые собутыльники Матвея, было слово «посошок».

Выспаться Матвею удалось. Но садиться за руль и куда-то ехать на следующий день почему-то не захотелось. И он с удовольствием погулял по городу, благоразумно воздержавшись от вечернего «движения». Ничего подозрительного в этот день замечено не было.

Утром следующего дня резвый «Сеат» понёс Матвея на юг Испании. Он давно не был в этой стране и с удовольствием смотрел по сторонам, вспоминая историю Испании и свои впечатления от её первого посещения.

Матвей не мог не заехать в Толедо, древнюю столицу страны и колыбель инквизиции. Город, казалось, не менялся последние пятьсот лет, с тех пор, когда на торчащих из стен главного собора балках развесили первых еретиков. Столица ростовщиков, оружейников и ювелиров, Толедо, несмотря на клятву инквизиторов навсегда очистить город от потомков «колен Соломоновых», остается центром еврейской общины Испании, да и, пожалуй, всего Пиренейского полуострова. Не зря высшие должностные лица сегодняшнего Израиля, совершая официальные визиты в Испанию, сначала едут в Толедо, а уж потом — на переговоры в Мадрид.

Потом были Кордоба и Севилья, где плодами растущих на улицах апельсиновых деревьев черноголовые мальчишки играют в футбол. Величественные католические храмы, построенные прямо в мечетях, которые, в свою очередь, были построены на месте древнеримских святилищ. При этом ничего не было сознательно разрушено, и божества, ничего, не ропщут, давая утешение всем просящим...

Громкоголосые цыганки в нарядных разноцветных платьях, уламывающие многочисленных туристов послушать «настоящие «sevillanas» и посмотреть «настоящее «flamenco».

Прекрасные мавританские сады и дворцы, глядя на которые, начинаешь недоумевать, а почему это испанцы так клянут эти четыреста лет арабского владычества? Просвещенные мавры принесли безграмотным и полунищим скотоводам Иберийского полуострова медицину и письменность, архитектуру и искусство, веротерпимость и стремление к государственности.

И даже знаменитый, теперь уже испанский, архитектурно-декоративный стиль с чарующим слух названием «mudejar» — это когда мозаичные разноцветные рисунки украшают здания и глиняные изделия — тоже принесли с собой мавры.

И главное — ни в одном из этих городов офисов агентства по указанным в буклете адресам не было.

Выезжая утром из Севильи, Матвей позвонил и договорился о встрече с представителем агентства по торговле недвижимостью с типично испанским именем Педро — Паша. Встреча была назначена вечером того же дня в городе Гранада. Педро-Паша обещал принести проспекты домов и земельных участков, а утром следующего дня показать Матвею заинтересовавшие того варианты. Матвея только удивило, что менеджер говорил даже по-русски с явным затруднением, долго подбирая слова. Чувствовалось, что общение — явно не его стихия, что как-то не вязалось с его профессией.

«Ну да ладно. Вроде всё складывается, — думал Матвей, комфортно двигаясь в кондиционированной машине по раскаленному асфальту прекрасной трассы Севилья — Гранада, — есть явно настораживающая информация по центральному офису агентства и его несуществующим, как выяснилось, филиалам, вечером и завтра „раскручу“ этого Педро-Пашу на конкретных объектах, посмотрю их на месте. Затем в Мадриде пообщаюсь с контактом в „Банко Сентраль“. Основания для подозрений у господина Н. правильные. Не подвело чутьё банкира. Задача ведь не в том, чтобы найти, в чем именно его кидают. Надо просто убедиться в том, что кидают, а дальше это уже его проблема, как вытащить свои деньги. А уж поведение сестры — точно не моя забота...»

В таких вот благостных мыслях Матвей въехал в Гранаду. Встреча была запланирована в офисе, адрес которого также был в буклете. До встречи еще оставалось достаточно времени. Матвей нашел гостиницу, поставил машину в гараж и решил прогуляться по городу. На взятой в гостинице туристической карте Матвей нашел улицу, где находился офис. Это было недалеко от замка, которым наряду с ярко-красными полудрагоценными гранатами в искусном обрамлении из серебра и была знаменита Гранада.

Осмотрев замок, а с его балюстрады и весь город, Матвей стал медленно спускаться по пешеходной пустынной дороге, серпантином обвивавшей холм, на вершине которого и был построен много веков тому назад замок. Туристов на дороге не было; они, как правило, приезжали и уезжали на автобусах по другой дороге. Поэтому Матвей был несколько удивлен, увидев стоящую у него на пути цыганку в ярко-желтом длинном платье с букетом поникших роз. Матвей знал этот вид испанского попрошайничества: цыганка вручала ничего не подозревающему туристу розу. Тот, наивно думая, что это входит в спектр услуг турагентства, муниципалитета или ЮНЕСКО, брал цветок. И тут цыганки, включая весь свой артистический талант, буквально выколачивали из бедного туриста деньги в максимально больших количествах.

Юридически к ним претензий не было — турист купил цветок, а цену назначил сам.

Цыганка двинулась навстречу Матвею, улыбаясь и протягивая цветок. При этом в отличие от своих наглых товарок, сразу сказала «Un euro. Para mis hijos», Это означало: «Один евро. Моим детям».

Потрясенный такой не свойственной представительницам этого отчаянного племени честностью, Матвей достал монету и отдал её цыганке. Он не хотел брать цветок, но та словно насильно вложила розу в руку Матвея, а затем, словно в знак благодарности, сжала эту руку с цветком своими руками. И быстро отошла в сторону. Одна из колючек розы больно впилась в руку Матвея. Он отбросил цветок и посмотрел на руку — большая алая капля крови выступила на ладони. Инстинктивно Матвей сделал то, что на его месте сделал бы любой мальчик — парень — мужчина. Он лизнул рану.

Мир как-то странно изменился вокруг. День потемнел, контуры предметов потеряли четкость. Как сквозь сон Матвей чувствовал, что оседает на землю, его подхватывают чьи-то не очень нежные руки, укладывают на носилки и погружают в автомашину с красным крестом. Дверца автомашины захлопнулась. Кто-то в белом халате наклонился над Матвеем и накрыл его лицо маской. Это было последнее, что Матвей помнил.

Проснулся он словно после очень могучего распития разнообразных напитков. Медленно открыв глаза, он обнаружил себя сидящим в кресле, с привязанными к подлокотникам руками. Шум в голове постепенно утихал. Перед ним за письменным столом сидел кто-то очень знакомый, курил длинную тонкую сигарету и внимательно рассматривал Матвея. На столе перед ним лежали все матвеевские вещи, включая часы, телефон, документы и даже носовой платок. Узнать сидящего было сложно из-за больших солнечных очков и модной трехдневной щетины на загорелом лице.

— «Ну, здорово, однокашник. Вот где довелось свидеться» — сидящий за столом снял очки, ухмыльнулся, и Матвей сразу узнал его.

Николай. Вместе поступили на первый курс, начинали на одном потоке. Потом Николай не сдал одну сессию, вторую. Остался повторять год, потом ушел в академический отпуск, и Матвей потерял его следы, даже не знал, окончил ли Николай институт. Но на первом курсе он общались, вместе, как сейчас говорят, «тусовались», ходили «по пивку». К Матвею медленно, но упорно, возвращалась память. Он вспомнил, что ему показалась знакомой фамилия главного менеджера агентства, которую он прочел в буклете. Но тогда Матвей не обратил на это внимания. Мало ли однофамильцев на свете.

— «Ну, что? Очухался и даже, кажется, узнал. Я-то тебя сразу срисовал, когда ты в Мадриде в наш офис приплыл. Хотел даже выскочить с распростертыми объятиями, но вовремя вспомнил, в какую контору ты после нашего ликбеза пошел. Вспомнил и подумал — а с чего это твоя контора нашим скромным агентством заинтересовалась? Послушал я, что ты Галке впаривал. „Хочу купить! Миллион!“ Как ловко ты нашего „хвоста“ в Мадриде кинул. Профессионал! Небось, резиденту бегал докладывать, что приступил к выполнению задания и посетил разрабатываемый объект. Так это, кажется, у вас называется?»

Молча выслушивая бывшего однокурсника (в смысле, только один курс пиво пили), Матвей спокойно анализировал обстановку: «То, что знает о моем распределении — это нормально. Тоже мне, секрет Полишинеля! Тогда все всё знали, курс-то маленьким, по одним кабинетам ходили на собеседование. Он не знает, что я уволился. Лексика приблатненная и явно боится интереса Конторы к их агентству. Значит, точно криминал. Подожду, может еще что скажет» — и Матвей устало закрыл глаза, откинув голову.

— «Да ладно. Не молчи, спой что-нибудь другу-собутыльнику».

— " Здорово, Коля. Не могу сказать, что в таком положении рад тебя видеть. Руки развяжи, затекли. И дай попить. Можно пивка. Голова гудит, как чумная. В ушах звенит...« — хриплым голосом произнес Матвей, всем своим видом демонстрируя, как ему плохо.

— «Привет, привет. Признал... Попить дам. Руки, извини, не развяжу. Знаю я вас, терминаторов, умеете руками работать. Эй, Паша, дай нашему гостю пивка попить!» — крикнул Николай в сторону двери. В комнату вошел шкафообразный Паша. Отсутствие у него шея явно не вызывало восторга у продавцов галстуков, зато пиджак и брюки явно были куплены в отделе «Ну для очень больших и сильных мужчин».

«Уж не тот ли это Педро-Паша, который должен был предлагать мне недвижимость? От этого больше двух квадратных метров не дождешься» — без энтузиазма думал Матвей.

Из кулака Педро-Паши едва виделось горлышко бутылки. Открыв ногтем, как открывалкой, пробку, он приставил бутылку ко рту Матвея и просто перевернул её донышком вверх. Матвей успел сделать пару глотков пива, пока остальное содержимое бутылки, шипя и пенясь, лилось на его лицо и одежду. Поперхнувшись, он закашлялся, что позволило сделать паузу и послушать Николая.

— «Что, похлопать? Паша!» — ехидничал бывший однокашник. Педро-Паша еще больше набычился, сжал свой огромный кулак и сделал вид, что собирается «постучать» по матвеевской спине. Матвей отрицательно помахал головой и с трудом остановил кашель.

Николай продолжил: «Итак, мой друг, я буду краток. Я хочу тебя — как это у вас называется? — завербовать. Вышибать у тебя показания нет ни смысла, ни времени. Мы будем просто платить тебе деньги. Не обещаю, что сможешь купить себе виллу за миллион, но на домик с видом на море хватит. Если будешь хорошо работать. А работа у тебя будет такая — ты останешься в конторе и будешь мне рассказывать о том, что именно контору интересует по нашему агентству. Только и всего. Никаких государственных секретов и выдачи тайных агентов. Я тебе даже буду помогать информацией и способствовать твоему карьерному росту. Для начала ты мне расскажешь, зачем приехал сейчас, и мы вместе подумаем, с чем тебе вернуться, чтобы и овцы, и волки... Ну ты понял. Еще и медальку получишь или звездочку на эполет. Что будет, если откажешься либо согласишься, но будешь „липовать“, даже не обсуждается. Ты же профессионал и всё прекрасно знаешь. И тебя и близких твоих из-под земли вытащим. А тебя, если сейчас в землю положим, живого, уже никто другой вытащить не сможет» — Николай улыбнулся собственной шутке, продемонстрировал голливудскую искусственнозубую улыбку — «Подумай. Через пять минут вернусь за ответом. Очень надеюсь, что за положительным. И сразу пойдем купаться в бассейн с шалуньями и наслаждаться жизнью».

Николай, а за ним и Педро-Паша вышли из комнаты. Было слышно, как в двери дважды провернулся замок.

Мысли у Матвея шевелились разные, но ни одной приятной. «Ясно, что здесь криминал. Неясно, какой. Ясно, что не Николай в этом бизнесе главный. Неясно, кто. Похоже, что эти два козлика могут осуществить угрозу и зарыть меня здесь, если откажусь на них работать. Неясно, согласовали ли они свои действия с шефом или тянут одеяло на себя. Надо заставить их выйти на главного. В землю лечь всегда успею, но как говорил товарищ Сухов, лучше, конечно, еще помучиться...»

Матвей принял решение и, насколько ему позволили связанные руки, откинулся на спинку кресла. Видимо, за ним наблюдали, поскольку практически сразу же щелкнул замок и в дверь вошел улыбающийся Николай.

— «Ну что? Принял единственно правильное решение? Девчонки уже ждут».

Голос Матвея был негромким, но жестким. Глядя в упор на Николая, он словно чеканил слова: «С тобой разговаривать не буду. Я знаю, какого уровня люди здесь руководят. Считай, что ИХ предложение я услышал и готов обсудить. Агентство ваше — под колпаком. За моим передвижением следят, и если я не появлюсь в контрольной точке, или не выйду на связь, будут искать с привлечением местных спецслужб. Как работают испанцы в операции „Антитеррор“, ты знаешь. Здесь перевернут всё, особенно это русское гнездо».

Матвей блефовал, но попал в точку. Николай побледнел даже под своим средиземноморским загаром.

— «А во сколько ты должен позвонить?» — спросил он. «Ага, — не без злорадства думал Матвей, — не отрицаешь, что не ты в доме главный. Испугался!». Вслух быстро спросил: " А который сейчас час?". Чисто рефлекторно, еще не отошедший от обрушившейся на него информации, Николай взглянул на часы и ответил: " Без четверти семь". Ответив, понял, что совершил ошибку, прикусил язык, но было поздно. Матвей нахмурился и сказал: " Меня не увидели в четыре по адресу агентства, позвонить я должен был в шесть. Думаю, меня уже ищут«.

Смачно выругавшись, Николай почти выбежал из комнаты, не захлопнув дверь. Матвей услышал, как его однокашник крикнул кому-то по-русски: «Гони всех ....». Через пару минут Николай зашел в комнаты. За его спиной возвышался Педро-Паша.

Николай был явно встревожен. Кивнув на Матвея, он приказал: «В машину его. В багажник. Спеленай, чтобы не дернулся».

Громила разрезал ножом веревки на руках Матвея и, подставив сияющее лезвие к самому горлу московского гостя, прохрипел: «Дернешься, сука, проткну», Он был так убедителен, что Матвей ему сразу поверил. Не дав Матвею растереть затекшие руки, Педро-Паша защелкнул их за спиной в наручники и толчком в спину сориентировал Матвея на выход из комнаты. Споткнувшись от удара, Матвей успел заметить, как Николай сдвинув висевшую на стене картину, открывает дверцу сейфа.

— «Эй, а мои документы!» — хотел было возмутиться Матвей, но получил очередной толчок в спину, который буквально выкинул его из комнаты..

Комната, как и ряд других, выходила в каменный коридор, анфиладой окружавший внутренний двор явно старинного дома.. В центре этого дворика, по всем канонам испанской средневековой архитектуры, должен был быть сад с каменным фонтаном посередине. Здесь же глазам Матвея предстал современный бассейн с прозрачной голубой водой. На стоящих вокруг бассейна шезлонгах, видимо, еще недавно возлежали прекрасные смуглокожие нимфы, чисто символически прикрытые узкими полосками ткани. Сейчас же эти нимфы столпились вокруг загорелого до красноты лысого здоровяка, который раздавал прелестницам банкноты и напутствовал: " Чтоб вас через пару минут, на... В разные стороны, на...Забудьте, где были, на...Под землей достану, на..."

Посланный очередным ударом в спину сильно вперед, Матвей чуть не уткнулся носом в спины двух ускользающих по коридору наяд. Он только успел услышать, как одна из них сердито выговаривала другой: «Не, Тома, шо за дела? Шоб я еще на эту скотобазу...»

Тут Педро-Паша дернул Матвея за плечо в сторону, и через боковой проход они вышли на залитую солнцем стоянку перед домом. Матвея втолкнули в багажник стоящего на стоянке серебристого БМВ с мадридскими номерами (это была одна из машин, которую Матвей видел у центрального офиса агентства). Педро-Паша туго спеленал ноги лежащего в позе уставшего эмбриона Матвея. Полюбовавшись на результаты своей упаковочной работы, верзила, со словами «А чтоб...» опустил свой недетский кулак на многострадальную матвеевскую голову. Свет сразу померк, и сознание Матвея привычно пошло бродить по закоулкам мира грёз...

Хрустально чистая вода в голубо-каменной чаше бассейна...

Красивый прыжок в воду, и прохладные струи, плавно подняли на поверхность нагретое на солнце тело. Мощными гребками Матвей нёс себя к противоположному бортику, на котором сидела прекраснотелая нимфа. Призывно глядя на Матвея, она держала на уровне обнаженной груди два бокала с чем-то бодряще-шипучим. Доплыв до середины бассейна, Матвей, растягивая удовольствие, лёг на спину, качаясь на волне...

Черт, откуда волны в бассейне?

Матвей с трудом открыл глаза. В темноте багажника почти ничего не было видно, но отчетливо слышался хруст гравия, и ощущалось покачивание. Видимо, автомобиль съехал с магистрали и, плавно переваливаясь на мягкой подвеске, ехал по проселку. Вот машина остановилась, раздался звук клаксона. Звук открываемых ворот, и движение продолжилось. Сделав резкий поворот, заставивший Матвея больно удариться все той же головой о какой-то выступ, автомобиль остановился. Открылись дверцы, послышалось сугубо русская речь. Где-то в районе заднего колеса послышалось журчание. «Нет, это не вода» — как всегда прозорливо угадал Матвей.

Крышка багажника открылась, и Матвея буквально вынул из багажника его добрый знакомый Педро-Паша. Освободив ноги Матвея уже известным читателю ножом, верзила сильно встряхнул московского гостя, поскольку затекшие ноги совсем не хотели держать в вертикальном положении остальное тело. Кое-как Матвей принял устойчивое положение «стоя» и осмотрелся.

Они стояли в центре небольшого летного поля. Николай, с легким саквояжем в руке, глыбообразный Педро-Паша и Матвей, со скованными за спиной руками. Автомобиль, круто развернувшись, отъехал к воротам аэродрома и замер там, видимо, в ожидании команды; водитель, опустив стекло, разговаривал со сторожем. По всей видимости, поле использовалось сельхозавиацией, поскольку поодаль стояли два желтеньких самолетика с прикрепленными к крыльям и фюзеляжу бачками, а на обочине, у домика сторожа, виднелась огромная цистерна с устрашающими знаками на борту. Перед ними, метрах в двадцати, стол легкий одномоторный самолет с уже запущенным двигателем и опущенным трапом.

В направлении этого трапа и направил Матвея очередным тычком в спину Педро-Паша. У Матвея уже стало формироваться ощущение, что в дальнейшей жизни ему будет явно не хватать этих указующих тычков, не оставляющих каких-то дурацких альтернатив поведения. Так просто жить по четким и немногословным командам. Туда — сюда, можно — нельзя. И никаких колебаний и сомнений в правильности тобой самим выбранного курса.

Вот такая будет у Матвея без его испанско-русских друзей жизнь. Если она, конечно, будет...

Подойдя к трапу, Матвей вдруг согнулся, явно показывая, что ему сейчас будет очень плохо.

— «Ты чего, мужик?!» — в один голос воскликнули попутчики Матвея.

Сквозь бившие его позывы тошноты Матвей просипел: «Не выношу самолетов. И в машине растрясло после ваших уколов. Хорошо, что сегодня не ел. Ничего, сейчас пройдет. Освободите руки, вытереться хочу...» По знаку Николая Педро-Паша расстегнул один наручник. Поскольку носовой платок у него отобрали, Матвей воспользовался пучком травы. Тщательно вытерев лицо, Матвей сделал пару глубоких вдохов. Через секунду его опять скрутило, и он даже опустился на одно колено, опершись рукой о землю. Длинную металлическую спицу он заметил еще раньше, при подходе к трапу, и сейчас ему удалось, повернувшись спиной к «попутчикам», незаметно спрятать её под рукав своей легкой куртки.

С трудом встав с колена, Матвей попросил: «Мужики, заездили вы меня сегодня. Давайте хоть пять минут подышим».

Николай милостиво разрешил: «Ладно, дыши. Тоже мне, Рэмбо. А в лифте тебя не укачивает?». Заржал один Педро-Паша, но, взглянув на Николая, замолчал. Тот продолжил: «Минут десять у нас есть. Приди в себя. Умоешься там, на месте. А то тебя, такого, пивом облитого и облёванного, стыдно шефу показывать. Да, кстати, о предстоящей встрече. Шеф еще не знает, какой подарок мы ему везем. Так что ты уж представься там по всей форме. Не забудь только сказать, что это я тебя вычислил и завербовал. Ведь это так? — Николай выжидательно смотрел на Матвея. Тот, отметив как плюс, что „шеф“ не знает о его, Матвея, прибытии, словно проигнорировал вопрос Николая, делая глубокие вдохи — выдохи. Потом сам спросил: » А как вы меня на этой тропе, в Гранаде, так подготовлено встретили?"

Николай довольно засмеялся: «Обставил я тебя, профессионал. Ручку подарочную помнишь? Маячок там был. В Мадриде ты её с собой не брал, а в Гранаде маячок сработал. А здорово я с цыганкой и врачами придумал? Согласись!»

«Согласен» — про себя подумал Матвей, но вслух сказал совсем другое.

«Знаешь что, Коля — сказал он — меня завербовать кишка у тебя тонка. Шнурок ты, шестерка бледная. Это я таких, как ты, пачками вербую. Поэтому, и только с учетом совместно выпитого когда-то, честно предупреждаю — я расскажу твоему шефу, как ты завалил операцию. Как очень грубо инсценировал мое похищение, переборщил с дозой снотворного, прос...л мои контрольные выходы на связь. Как в момент операции устроил пикничок с девочками, засветил меня перед ними. Так что готовься, Коля, к большим переменам в твоей судьбе».

Николай буквально посерел лицом, рука его потянулась к карману куртки и наполовину вытащила пистолет. «Хочешь убить меня? — спокойно говорил Матвей — Давай. На глазах пилота, водителя, аэродромной обслуги. Это будет еще одно твое правильное решение с учетом того, что меня сейчас активно ищут».

Если Матвей рассчитал всё верно, то сейчас Николай не пойдет ни на какие резкие шаги, но будет планировать свои действия в отношении «московского гостя» во время полета и предпримет их уже в месте прилета.

— «Поживи. Пока.» — сквозь зубы сказал Николай, вынимая руку из кармана, где остался пистолет. «Закуй его!» — приказал он Педро-Паше. Поскольку Матвей постоянно держал руку у рта и имитировал позывы тошноты, верзила брезгливо закрепил ему наручники спереди.

Первым в самолет залез Николай с саквояжем, в котором, как надеялся Матвей, были его документы. Он сел впереди, на кресло рядом с пилотом. Вторым на трап Педро-Паша втолкнул Матвея. Тот сел на второй ряд, на кресло позади Николая. Последним в самолет влез Педро-Паша, под тяжестью которого затрещал трап, а самолет накренился на один бок. Верзила сел за пилотом, с трудом нагнулся, затащил в кабину трап и захлопнул дверцу. Самолетик-стрекоза начал разбег и через некоторое время с трудом, но оторвался от земли. Знавший географию Испании, Матвей понял, что летят они на северо-восток страны, вдоль средиземноморского побережья. Под ними лежали малонаселенные районы юга Испании, население которых, благословляя квоту Евросоюза на сельхозпродукцию, имело оплачиваемую возможность не работать. Получая приличное пособие за то, что ничего не делало (видимо, пересиливая се6я...) эти испанские южане, полуцыгане, полу-чего-то-там-ещё, кочевали по всему Иберийскому полуострову, продавая туристам свои песни, танцы и сувениры, а попутно очищая их кошельки всеми иными способами.

Изредка попадались островки строящихся коттеджных поселков, на строительство которых «широким домкратом» (как писали бессмертные Ильф и Петров) текли деньги преимущественно из России. Ну, мечта у нас такая, взлелеянная мексиканскими сериалами, — сидеть под южным солнцем в шезлонге у собственного бассейна. Без ушанки и валенок.

Минут через двадцать полета Николай повернул голову и прокричал Педро-Паше, стараясь перекрыть рев мотора: «Поменяйся с ним местами!».

«Вот оно. Не дождался Коля прибытия. Решил здесь со мной расправиться и скинуть вниз» — понял Матвей, чувствуя, как тело вошло в привычный режим готовности № 1. Мышцы напряглись, голова стала чистой, а мгновения — длинными и тягучими, позволяя вобрать в себя целую гамму идей и действий. Педро-Паша знаками показал Матвею, что будет переходить на его место, а Матвей должен переползти на освобождающееся кресло. Не будучи очень воспитанным человеком, Педро-Паша привстал и, нависая над передними креслами, почти прижался своим необъятным задом к лицу Матвея, рукой показывая тому — мол, переползай.

Всё. Время Х. «Над всей Испанией безоблачное небо» — этой фразой был начат мятеж генерала Франко, и она как нельзя лучше подходила к текущему моменту.

Выхваченная из рукава металлическая спица почти до конца вошла в низшую точку слоновьего зада Педро-Паши. Именно там, как догадывался Матвей, болталось всё семенное богатство верзилы и, как рассказывали Матвею «другие мальчишки», столь кощунственное посягательство на эти богатства было весьма болезненным и очень опасным для жизни. Педро-Паша взревел от боли, едва не пробив головой крышу. Матвей, привстав, толкнул верзилу на пилота, который оказался буквально приплюснутым к штурвалу огромным телом бывшего мужчины. Матвей моментально накинул цепь своих наручников на горло сидящего впереди Николая, который не успел до конца вытащить пистолет из кармана куртки, и, сжимая горло петлей цепи, почти вытащил «друга Колю» к себе назад. Когда голова бывшего однокурсника оказалась практически на коленях Матвея, Николай уже не дышал, и лишь его правая рука, сжимавшая рукоятку пистолет, продолжала конвульсивно подрагивать.

Пилот, придавленный телом хрипящего, но утратившего способность двигаться Педро-Паши, пытался удержать самолет, что ему удавалось с большим трудом. Матвей выхватил у Николая пистолет и двумя выстрелами разнес замок двери кабины. Затем, сложенными вместе ногами, ему на третьем ударе удалось её распахнуть. Встречный поток воздуха сразу попытался закрыть дверь, но, лишенная замка, она так и болталась вместе с постоянно заваливающимся вбок самолетом. Матвей с детства боялся высоты, и если бы ему кто-то рассказал, что он, в болтающемся самолете, на высоте в четыреста метров, со скованными руками, сможет вытолкнуть из кабины 150 кг. слабосопротивляющегося, но еще живого тела, он бы не поверил. Но, жить захочешь... Он вытолкнул Педро-Пашу из самолета.

Пусть считают, что это несчастный случай, а на спицу тот упал при падении.

Приставив пистолет к затылку пилота, кое-как сумевшего, наконец, выровнять самолет, Матвей приказал ему немедленно сажать машину. Пилот-испанец, еще не совсем пришедший в себя после пережитого, стал что-то бормотать о том, что до ближайшего аэродрома еще далеко. Возле самого уха пилота Матвей выстрелил в лобовое стекло и твердо сказал в другое ухо: «Считаю до одного». Вторым выстрелом он разбил радиопередатчик. Ну, не любил он музыки во время полета...Подувший из дырки в стекле прохладный воздух быстро привел пилота в себя, и он счел за благо подчиниться Матвею. Чрез пару минут самолетик бежал, подпрыгивая, по каменистому полю. Матвей выбрал для посадки безлюдное место, и приземление не вызвало никакого шевеления в природе. Когда пилот заглушил двигатель, их охватила блаженная тишина, дополняемая лишь стрекотом цикад. Мир и покой царили в этом уединенном месте, словно и не было вокруг пустой суеты и тлена...

Матвей знал, что ключи от наручников остались у Педро-Паши (да упокоится он с миром!). Поэтому он просто отстрелил цепь. Решив на всякий случай обыскать Николая и забрать его саквояж, Матвей перегнулся через переднее сидение. Почувствовав неладное и скосив глаза на пилота, Матвей заметил, что тот нажал кнопку аварийного маяка, посылающего в эфир сигнал бедствия. «Ну, парень, сам подписал себе приговор. Ведь предупреждал — никаких телодвижений без моей команды». А уж когда пилот достал из-под сидения какую-то железяку и повернулся к Матвею явно не для того, чтобы предложить свою помощь...

Пуля вошла пилоту точно между глаз.

Вот теперь, когда сигнал маяка уже в эфире, нельзя терять ни минуты.

Забрав саквояж, Матвей обыскал карманы Николая. Ничего интересного там не было. Матвей взял лишь деньги и зажигалку, уже зная, что он сделает с самолетом. Он уже собрался уходить, когда Николай вдруг пошевелился и сделал пару судорожных движений ртом. Двумя пощечинами Матвей заставил бывшего однокашника открыть глаза.

— «Слушай внимательно, времени нет. Скажешь, кто шеф и чем вы занимаетесь в агентстве — вытащу. Нет — подохнешь. Считаю. Раз» — Матвей приставил пистолет к виску Николая. Тот просипел одними губами: «Денег дам. Много».

— «Два»

— «Хрен с тобой, сука. Твоя взяла.. Только вытащи. Это вся она придумала... Как лохов российских и хохлов кидать... Сначала братца, потом других... А сама на игле... Недолго уже... Сам всё возьму. Давай в долю?» — голос Николая вдруг окреп.

Каким-то звериным чутьем Матвей уловил опасность. Как он успел отшатнуться, Матвей так и не понял. Узкое лезвие выкидного ножа просвистело мимо его лица, лишь слегка оцарапав лоб. Он не видел, что у Николая в левой руке был зажат нераскрытый нож, и если бы не реакция...

Матвей не стал стрелять. Он просто перебил горло «другу Кольке» ребром левой руки.

Потом он часто спрашивал себя, оставил бы он Николая жить, если бы тот не сделал этой попытки. И каждый раз ответ был не в пользу бывшего однокашника...

Матвей вылез из самолета и, откинув саквояж в сторону, выстрелил в бензобак. Это только в кино бак от этого взрывается, а в жизни получается просто дырка, из которой течет бензин. Вернувшись в кабину, он стер свои отпечатки с пистолета и вставил его в еще теплую руку Николая.

Отойдя от самолета на десяток шагов, он подобрал саквояж и, щелкнув колесиком безотказной «Zippo», бросил зажигалку в лужу набежавшего под баком бензина.

При взрыве никто из живых не пострадал, и Матвей быстро зашагал в сторону ближайшей оливковой рощи. Через некоторое время он услышал стрекот вертолетного винта и, спрятавшись под густолистой оливой, увидел полицейский вертолет, летящий в сторону устроенного Матвеем крематория. Потом туда пролетел еще один вертолет, красный, то есть пожарный. «Быстро работают, молодцы» — похвалил Матвей про себя четкую работу испанских служб спасения и пошел дальше.

Уже темнело, когда Матвей вышел к безлюдной стройплощадке, где сиротливо стояла пара бульдозеров и бетономешалка. Закончив трудовую смету, рабочие уже, видимо, сидели где-нибудь в таверне, допивая по первой кружке пива. У барака висели, просушиваясь, два зеленых рабочих комбинезона. Одежда Матвея за сегодняшний длинный день несколько помялась и загрязнилась, что в сочетании с её первоначальной стоимостью могло вызвать серьезные подозрения у местных жителей. Поэтому Матвей переоделся в комбинезон, подошедший ему по размеру. Свою одежду он не рискнул оставлять на площадке, но оставил на прищепке вместо комбинезона крупную купюру, многократно перекрывавшую стоимость взятого «сэконд-хэнда».

Отойдя от площадки на безопасное расстояние, Матвей открыл саквояж. Десяток пачек купюр разного достоинства, перехваченных разноцветными резинками. Евро и доллары. Конечно, было бы странно увидеть там тенге и рубли, но кусок колбасы не помешал бы. Маленький блокнотик с какими-то цифрами. Флэшка на два мегабайта и маленький замшевый мешочек. В мешочке — изумительное по красоте кольцо. Изумруд в обрамлении бриллиантов.

Документов Матвея в саквояже не было.

Приплыли...

В чужой стране, без документов, а за тобой могут охотиться весьма опасные соотечественники (не известно, сказал ли Николай правду). И это, не считая трех трупов и одного сожженного вертолета.

Как Вы, Матвей, относитесь к испанской тюрьме?

Отношусь хорошо. Сидеть не хочу.

Итак, по порядку. Проблемы решаются по мере их важности. Вопрос первый — наручники. Искать в безлюдном месте женскую шпильку? Не актуально. Думай, Матвей, думай. Ага, блокнот скреплен проволочной спиралью. Листочки отрываем, убираем в носок, для чтения на ночь. Проволочку распрямляем, кончик загибаем, в замочке шевелим. Есть! Кандалы сняты!

Вопрос второй — избавиться от улик. Наручники и одежду, на которой есть чужая кровь, в сумку. Сумку — в дупло старой оливы. Не копать же в темноте яму! Деньги рассовываем по карманам. По классике жанра, от флэшки и кольца надо избавляться. Но...жалко. Очень жалко. Информацию с флэшки надо просмотреть. А вдруг там то, что до сих пор не ясно? Флэшку можно повесить на шею в замшевом мешочке, вон какая тесемочка длинная. А не лежать же флэшке там одной? Скучно ведь ей будет.

Таким образом, не без труда, но уговорив себя, Матвей нарушил правила конспирации и, повесив мешочек на шею, зашагал в сторону, противоположную от края краснеющего закатного неба. На восток, к морю. Только там, среди загорелых, пьяных и полуодетых туристов можно затеряться и чувствовать себя в относительной безопасности. Пока не придумается способ вернуться на родину.

Уже в почти полной темноте Матвей вышел на трассу и направился к ближайшей бензоколонке. Человек в рабочем комбинезоне в этом месте, где привыкли к новым лицам, не вызвал никакого подозрения. Дождавшись, когда подъедет очередной автобус, отвозящий рабочих с отдаленных стройплощадок, и такие комбинезоны хлынут в магазин за пивом и сигаретами, Матвей вошел с ними. Быстро выбрав себе безразмерные туристические брюки, майку, футболку, рюкзачок и темные очки, Матвей расплатился и зашел в туалет расположенного там же ресторанчика. В тесной кабинке он переоделся. Переложив деньги в рюкзачок, комбинезон он оставил там же, на крючке. Выйдя совершенно преображенным, Матвей не отказал себе в удовольствии съесть восхитительно вкусную сосиску в тесте и запить ее бутылочкой пива. «Жизнь-то налаживается», — думал Матвея, обдумывая варианты своего дальнейшего поведения.

Вариантов было всего два. Первый — доехать до курортного городка. Там, поскольку без документов номер не снять, а набиваться к кому-то на ночлег, конечно, можно, но нежелательно, следовало просидеть всю ночь в барах. Это означало риск и больную голову назавтра, когда он должен быть в полной форме.

Тело же настоятельно требовало принять душ, нормально поесть и выспаться. Что автоматически привело Матвея ко второму варианту.

Вдоль всех дорог на юге Испании стоят дома-фермы, на стенах которых написано крупными буквами «Queso y vino». То есть «Сыр и вино» Оба этих продукта там же и производятся. Хозяева продают их «на вынос», но обычно там есть и харчевня. Очень вкусная и недорогая. Там же, как знал Матвей, были и комнаты для ночлега. Хозяева сдавали их недорого и негласно, чтобы не платить гостиничный налог, но зато не требовали документов для регистрации. Там ночевали обычно дальнобойщики и влюбленные парочки. А также такие искатели приключений на свою ... спину, как Матвей.

Ближайший такой «Сыр и вино» был виден в километре от бензоколонки. Матвей не спеша подошел к харчевне, у которой стояло несколько туристических автобусов. Их местные водители специально подвозят туристические группы к знакомым хозяевам, получая комиссионные от потраченных туристами сумм. Дождавшись очередного автобуса, Матвей смешался с выходящими из него возбужденными немце-франко-греко-японцами и вошел в заведение. Продегустировав и купив в лавке головку сыра и бутылку вина, он нетрезвой походкой прошел в харчевню и заказал обед. На предупреждение официантки о том, что автобус может уйти раньше, чем он успеет поесть, Матвей на ломаном испанском сказал, что, мол, черт с ним, с автобусом, ему здесь нравится, и он хочет здесь поесть. И он действительно, заказал блюдо из баранины, которое долго готовилось, очень аппетитно его съел и выпил бутылку вина. Уже было около 11 часов, когда он, щедро расплатившись, подошел к хозяину и спросил, не может ли он здесь переночевать, поскольку в гостиницу ему ехать не хочется. Он был иностранец, то есть не подосланный налоговый агент, и так выразительно показывал крупную купюру, что хозяин вручил ему ключ от комнаты.

Душ, чистое белье и тишина! Вот оно, счастье! Первым делом Матвей искусно вдавил в головку сыра кольцо и флэшку, замаскировал вложение по всем правилам оперативного искусства. Просмотрел вырванные ранее из блокнота и благоухающие от пребывания в носках листочки с какими-то цифрами, он понял, что все равно не разберется в них и, мелко изорвав, утопил в унитазе. Затем помылся, постирался и рухнул в постель. Он уснул, еще не успев коснуться подушки.

Утром, рассчитавшись с хозяином, Матвей вызвал такси и въехал в курортный городок под Картахеной. Уже загорелый, модно небритый, Матвей ничем не выделялся из толпы таких же веселых и жизнерадостных людей. А он еще и богатый! Трепещите, красотки! Вибрируйте, бары!

Но сейчас не об этом! Пока же надо было прочитать флэшку и придумать вариант возвращения домой, исходя из худшего, то есть ситуации, когда его данные могли быть переданы во все транспортные терминалы. А разъяренные соплеменники мечтали о кровавой мести за убиенных Николая и Педро-Пашу.

Ладно. Начнем по порядку. Прочитать и избавиться от флэшки. После истории с выдавшей его в Гранаде ручке-маячке, Матвей не был уверен, что и флэшка не оборудована каким-нибудь сигнализатором.

«Где посмотреть? В Интернет-кафе? А если там вся информация идет через центральный сервер, где установлена поисковая система на какие-нибудь ключевые слова, а эти слова есть на флэшке. Интернет-кафе отпадает. Ладно, Матвей, не жмись, покупай «ноутбук».

Небольшой портативный компьютер был куплен в ближайшем магазинчике. Самое сложное — найти в небольшом туристическом месте укромное место с электрической розеткой, чтобы любопытные глаза не смогли заглянуть в твою информацию. Но такое место было найдено! Где меньше всего народа летом? Правильно, в библиотеке.

Вход — бесплатный, без регистрации. Розетка есть. Плата только за подключение к Интернету, но нам пока туда не надо.

Матвей взял подборку газет, какой-то справочной литературы, занял удаленный стол в дальнем углу читального зала, подключил компьютер и вставил флэшку. К его счастью, файл не был зашифрован.

На флэшке была записана книга регистрации клиентов агентства по продаже недвижимости. В первой графе были фамилии и паспортные данные клиентов, далее шли номера договоров, адреса объектов продаж и сумма. Адрес каждого объекта был отмечен цифрой от 1 до 4. Матвей также обратил внимание, что иногда на один объект было два номера договоров и, соответственно, две суммы, отличающиеся в два — три раза. Последнее, что бросилось в глаза, это очень знакомые фамилии, часто мелькавшие как в мире бизнеса, так и большой политики. Была там и фамилия его работодателя — господина Н, «на котором» числилось несколько договоров на более чем весомую сумму

Сидеть и анализировать времени не было. Матвей вставил в компьютер купленный вместе с ним чистый диск и перегнал всё содержимое флэшки на него. В голову закралась интересная мысль — а не перегнать ли эту информацию сразу в Москву? Мысль, конечно, интересная, но господину Н. или себе — опасно...

Был у Матвея один контакт в родном городе как раз для таких случаев. О нем никто не знал, был он законопослушен и добропорядочен, то есть не давал оснований для контроля своей переписки. Когда-то, в обмен на оказанную ему Матвеем помощь, с ним была достигнута договоренность, что если неизвестно кто и неизвестно откуда перешлет ему информацию с кодовой фразой, то знакомец сохраняет эту информацию на диске до появления Матвея.

Матвей давно не пользовался этим каналом, но надеялся, что он сработает.

Он купил у библиотекаря 20 минут подключения к Интернету и отправил информацию. Получив подтверждение, что информация получена адресатом, Матвей вздохнул с облегчением.

Флэшка раздавлена дверцей кабинки туалета, поскольку мягкой подошвой сделать это не удалось. Её останки были с шумом низвергнуты в недра канализации. Компьютер было немного жалко, но его постигла такая же суровая участь — он был утоплен в стоке ближайшей автомойки.

Дискета же, в яркой обложке от модного музыкального диска, была отправлена заказным письмом на домашний адрес господина Н. Обалдевший от жары и обилия клиентов, почтовый служащий не спросил у Матвея документы, а в графе «Отправитель» Матвей написал по-русски название конторы по торговле недвижимостью.

Всё, улики уничтожены. (Про кольцо Матвей старался не думать).

Осталось выбраться самому.

Какие у нас есть варианты? Обратиться в российское посольство в Мадриде или генконсульство в Барселоне за справкой об украденных документах и улететь законным путем? Это займет несколько дней, и велик шанс угодить в вероятно уже расставленные любезными соотечественниками ловушки. Остается одно — попасть на борт самолета рейсом на Москву по чужим документам, а уж на родной земле как-нибудь выкрутиться.

Вопрос второй — как раздобыть чужие документы? Изготовить подложные — нам еще криминала не хватает. Значит, надо у кого-то заимствовать Проще всего — взять у пьяного и не дать тому протрезветь пару дней. Так, уже теплее. А кто у нас любит выпить и не может остановиться, пока не выпьет всё? Да еще летает через Москву? Наши скандинавские братья. Оптимальный вариант — дружественная Финляндия.

Вопрос третий — откуда лететь? Из Мадрида рейсов больше, но они все регулярные, не чартеры. Билеты за полную стоимость, публика, как правило, солидная, не пляжная. Взять у таких документы с тем, чтобы они сразу не побежали в полицию, очень сложно. Надо разрабатывать целую операцию, а времени нет.

Суммируем. Надо искать финна, летящего на следующий день в Москву. Желательно на чартере, который будет набит небритыми пьяными туристами.

Задача поставлена.

Времени нет.

За работу, товарищи!

Это же очень просто, найти за несколько часов на туристическом побережье Испании одинокого финна, вылетающего завтра ли, в крайнем случае, послезавтра чартерным рейсом в Москву.

Будем рассуждать логически. Финн должен улетать рано утром, чтобы успеть пересесть в Москве на свой финский рейс. И если он нормальный финн, то всю ночь перед рейсом он будет пить, как в последний раз.

Время почти поддень. Бегом в ближайшее турагентство. В таких городках, оно, как правило, одно и обслуживает весь контингент. И там знают всё.

Вот и оно. Стены увешаны разной туристической информацией, за конторкой одиноко сидящая и явно скучающая дама. Матвей изобразил на лице одну из своих самых неотразимых улыбок и оперся на стойку, готовясь к длительной осаде.

Но всё оказалось до банального просто.

Матвей (улыбаясь и глядя в глаза сеньоры): " Мне нужен чартерный рейс на Москву завтра утром. Не подскажете, из какого города он улетает?"

Дама (отвечая улыбкой): «Есть чартер завтра в восемь утра из Валенсии. Если хотите, у нас есть автобус, которым пользуются пассажиры этого рейса. Он отходит с этой площади в пять, приходит в Валенсию в десять вечера. В Валенсии есть уютная недорогая гостиница, вы отдохнете, а утром автобус отвезет вас в аэропорт. Места в автобусе еще есть».

Просто как помидор.

Матвей зарезервировал себе место, поблагодарил даму и, оставив её скучать дальше, вышел на горячее испанское солнце. Даже не верилось, что хоть один этап этого путешествия удалось пройти без излишнего напряжения мозга.

Матвей плотно поел, купил и переоделся в «костюм не отдыхающего, но путешественника» — легкие хлопчатобумажные брюки и куртку. Часть денег сложена в солидный портмоне. Остальные, вместе с кольцом, одеты на тело в специальном поясе. В рюкзачок с начинающей попахивать головкой сыра, он сложил одежку туриста и взял пока с собой. А то совсем без вещей неудобно.

В четыре часа он сидел на скамейке перед турагенством, где с раскрытой дверью уже стоял автобус, и оценивал входящих в него пассажиров с вещами. После исключения супружеских пар и групп молодых людей он выбрал кандидатуру двух пришедших поодиночке мужчин среднего возраста. Судя по вещам, они принадлежали к интересующей Матвея категории пассажиров чартера.

Матвей зашел в автобус последним, заплатил за проезд и сел на последний ряд, продолжая наблюдать за заинтересовавшими его кандидатами на отъём документов.

Он выделил для себя одного из них, по овалу лица, цвету волос и комплекции наиболее подходящим для реализации намеченного плана и уже хотел было подсесть к нему для начала операции. В этот момент у выбранного кандидата зазвонил телефон, и по разговору на шведском языке Матвей понял, что тот собирался провести в Валенсии два дня, после чего планировал ехать дальше — в Барселону.

Ну, что же. Оставался последний вариант. Если нет, надо будет начинать работу в Валенсии практически с нуля.

Матвей подсел к «последнему варианту» и начал было на английском: «Извините, вы, случайно, не на московский чартер?».

Смотревший до этого в окно «джентльмен» медленно повернул голову к Матвею и, дыша на того многоярусным перегаром, с трудом проговорил: «Тебе че? Нихт фирштейн».

Не то, чтобы Матвею хотелось обнять от радости соотечественника, но ситуация упростилась.

Пошел экспромт: «Мужик, ну, слава Богу. А то думал, опять чухна. У тебя выпить нет? Трубы горят... А перед автобусом не успел купить...»

В ходе короткого, но содержательного общения с Сеней, а именно так звали нового знакомого Матвея, было установлено, что тот прогулял почти все деньги в первую же неделю пребывания на юге Испании. Его подруга бросила его, пьяного, в номере и скрылась с остатком денег. Последние три дня Сеня сидел в баре, благо, что в его гостинице было «всё включено» и пил. Теперь у него не было ни единого евро. Хорошо, что был обратный билет.

На первой же остановке Матвей угостил Сеню пивом и купил бутылку испанского брэнди.

В Валенсию они въехали «братанами» и развлекали весь автобус хоровым пением.

Они сдали свои вещи на хранение в гостинице и, по предложению Матвея, поехали «догнаться» в квартал «красных фонарей». Там, в баре, на маленьком подиуме в центре которого на шесте крутился кто-то голый, Матвей быстро нашел «испанку из-под Харькова» и договорился с ней о том, что она не выпустит Сеню из заведения до завтрашнего вечера. Заплатив «дивчине» тысячу евро, он купил в баре пару бутылок якобы виски и, поддерживая Сеню за талию, отвел того в отдельный номер с огромной кроватью под зеркальным потолком. Забрав у Сени паспорт и билет, Матвей сказал, что сам вручит их завтра своему другу, чтобы тот их «случайно» не потерял и не обвинил заведение в пропаже. Расторопная «дивчина» одобрила такую предосторожность, но попросила еще триста евро за «недоверие к себе». Матвей дал сто и обещал дать еще сто завтра, когда заедет за другом.

Посидев в баре еще минут двадцать и отбив пару предложений «развлечься», Матвей снова зашел к Сене в номер, посмотреть обстановку. Голый Сеня храпел как раненый бык, раскинувшись на кровати, а «дивчина» сидела у торшера и... читала книжку. Увидев Матвея, она показала ему большой палец, что означало, что всё в порядке, и помахала ручкой. Матвей передал ей визитную карточку гостиницы, где они с Сеней оставили вещи, и сто евро. «Братану на такси, если вдруг я до девяти вечера завтра не приеду».

Времени до рейса оставалось мало. Матвей доехал до гостиницы, забрал свой рюкзачок и, попросив у портье конверт, оставил для Сени записку «Прости» и пятьсот евро, чего вполне хватало на билет..

Не дожидаясь автобуса, Матвей доехал до аэропорта на такси, зарегистрировался на рейс и сумел пройти паспортный контроль. Видимо, его вид, пьяного и небритого, а также запах (он предусмотрительно приоткрыл рюкзачок, и сыр пах просто восхитительно) произвели на испанских пограничников неизгладимое впечатление. Да и контроль на отлете не столь строг, как при въезде в страну...

Пройдя паспортный контроль, Матвей купил в магазинчике бритвенные принадлежности, одеколон и чистую майку. После определенных гигиенических процедур, он вышел из мужской комнаты преобразившимся и без рюкзачка. Прежде чем выпить чашечку ароматного кофе, он, купив карточку, позвонил по международному телефону господину Н. и попросил встретить его с кем-нибудь из «серьезных силовиков» в Шереметьево, поскольку летит без документов. В заключение он только спросил: «Как здоровье Вашей сестры? Берегите её...»

Н. вопросов не задавал.

Весь перелет Матвей проспал, но прилетел в Москву свежим.

Н. встречал Матвея в пограничной зоне. С ним был пограничный чин в очень серьезных погонах. Они прошли через служебный проход, где Н. предъявил контролеру внутренний паспорт Матвея. Контролер сделал отметку в компьютере и спросил Матвея, не везёт ли тот с собой предметов, подлежащих декларации. Матвей достал кольцо и протянул его пограничнику. Тот крикнул: «Лена!» и в комнату вошла миловидная девушка лет двадцати в форме лейтенанта таможенной службы. Пограничник протянул ей кольцо. Лена достала из кармана маленькое увеличительно стекло, взглянула на кольцо и с улыбкой протянула его Матвею: «Очень красивая бижутерия». Нда...

Выйдя в зал, Матвей передал «серьезному» пограничнику Сенин паспорт и адрес гостиницы. Не объясняя ситуации, он попросил вернуть документ в Валенсию и помочь бедолаге — «братану» пройти все формальности для возвращения домой. Тот взглянул на Н., который кивком головы подтвердил слова Матвея. Пограничный чин заверил: «Сегодня же чартером передам, там помогут».

Всё, Сеня, совесть перед тобой чиста. Но пить надо меньше.

В машине Н. и Матвей обменялись несколькими, ничего не значащими фразами. Было заметно, что бизнесмену очень хотелось о чем-то спросить, но этика делового общения возобладала. Матвея подвезли к самому подъезду, немало удивив соседей втиснувшимся в узкий проезд широченным черным «Мерседесом» и следовавшим за ним бампер — в — бампер черным же «Геленвагеном» охраны. Обалдел даже соседский разбойник скотч-терьер, что, тем не менее, не помешало ему нагло обмочить заднее колесо «Геленвагена». Зато будет, о чем небрежно поведать друзьям по собачьей площадке...

Уже у самого подъезда Матвей предложил своему работодателю встретиться вечером следующего дня в известном клубе, где «так вкусно готовят и прелестно играют на арфе».

Дома всё было по-прежнему тихо и хорошо. Не покидало только странное чувство, что Матвей опять побывал где-то в другом измерении, как на «машине времени», и всё, что его окружало сейчас — тоже не абсолютная реальность, а только очередная грань его восприятия...

Но, Боже мой, какое же это чудо: просто принять ванну, просто сесть в кресло. И даже телевизор, ненавидимый Матвеем за свою полную бесполезность и очевидный вред для здоровья и психики, сейчас внушил чувство умиления.

Вечером Матвей съездил к своему приятелю, который не забыл о договоренности и сохранил полученное электронное сообщение на отдельном диске, бережно спрятанном в томике Айтматова. У приятеля тоже было чувство предвидения, и он с утра пополнил запас холодной минералки, соленых орешков и маслин. Так что принесенная Матвеем бутылочка «Джемесона» оказалась удивительно кстати и составила чудесную парочку второй такой же бутылочке, «случайно» оказавшейся у приятеля в баре.

И было выпито, и было говорено, и было вспомнено...

Вечером следующего дня Матвей, свежий и умиротворенный (потому что живой...) встретился в известном клубе с господином Н. Всё было так же, и даже арфистка, казалось, не повзрослела. Другим был только сам господин Н.

Отбросив формальности вступительной беседы, он сразу попросил: «Рассказывайте!». И Матвей рассказал. Обо всем, упустив только свои личные приключения. Обозначив произошедшее в самолете как «несчастный случай» — а зачем какому-то Н. знать то, что знать ему не надо — Матвей передал бизнесмену дискету, сказав, что отправил такую же по обычному почтовому каналу на домашний адрес.

— «Но если ситуация такова, какой я себе её представляю, ты её вряд ли получишь» — подумал он, но вслух говорить этого не стал. Про последние слова Николая он пока умолчал.

— " Вы прекрасно справились с работой. И сделали даже больше, чем я ожидал« — сказал господин Н. — «Ваши дополнительные ... э... хлопоты, будут, разумеется, компенсированы».

— «Извините, сударь, — не совсем вежливо прервал его Матвей — я полагал бы, что моя миссия будет закончена после того, как Вы проанализируете содержание этой дискеты, и я дам возможные комментарии. А, впрочем, как Вам будет угодно».

— «Спасибо. Не смел Вас об этом просить. После того, что Вам пришлось проделать...» — Н. казался искренним.

— «И главное. Вы еще вчера хотели задать мне вопрос о своей сестре. Это так?»

— «Да, так. Я много думал и пришел к выводу, что она могла, излишне доверившись, стать участницей...»

И здесь Матвей рассказал бизнесмену, о чем поведал ему Николай перед своим уходом в мир иной. По мере рассказа Н. мрачнел прямо на глазах.

— «И последнее — где Ваша сестра? У неё действительно проблемы с наркотиками?» — Матвей ставил вопросы уже жестким голосом оперативника, чувствуя, что имеет на это право.

— «Она позавчера внезапно вернулась из Барселоны, где должна была провести отпуск. Проблемы...Они были несколько лет назад, после её разрыва с человеком, с которым она прожила несколько лет, но она лечилась и дала мне слово...»

— «Мой Вам совет — будьте необычайно осторожны в ближайшее время. В передвижениях, даже в еде. Не буду сгущать краски, но поверьте моему чутью. Жду от Вас звонка после изучения информации».

На этой оптимистической ноте они расстались. К еде даже не приступали.

Матвей съездил на пару дней к семье за город, где всех приятно удивил загаром лица. На подозрительный вопрос — «А где это ты так загорел? К морю летал? И, наверное, один, как всегда?» — пришлось продемонстрировать отсутствие загара на остальном теле, а также убедительно изложить отточенную до мелочей легенду проведенной в Красноярске очередной служебной командировки. Подозрения были слегка притушены приобретенными в Москве сибирскими настоями трав и красноярским бальзамом.

Вечером, пошарив в дебрях Интернета, а именно в испанском его уголке, Матвей нашел упоминание об аварии на юге Испании легкомоторного самолета. В заметке сообщалось о гибели всех трех пассажиров, а в комментариях журналиста делалось предположение, что речь, видимо, шла о криминальной разборке членов русской мафии, «активно внедрившейся в земельный бизнес этой страны».

Утренняя сводка телевизионных новостей началась с информации о покушении в Москве на известного предпринимателя Н. После набивших оскомину фраз о том, что «покушение связано с деятельности бизнесмена», и «план „Перехват“ результатов не дал», диктор сообщил, что Н. жив и находится под наблюдением врачей.

Пытливый читатель думает, что Матвей должен был в пожарном режиме собраться и мчаться к кровати раненного бизнесмена? Да ничего подобного. Матвей доел свой йогурт и сел с книгой в кресло. Звонок раздался через двадцать минут. Голос Н. был несколько глуховат, но ровен и отчетлив: «Вы уже проснулись? Не могли бы Вы приехать ко мне домой. Машину я уже выслал». Уже через пять минут раздался звонок в дверь, и под охраной двух телохранителей, всем свои видом показывающих готовность порвать любого врага даже голыми руками, Матвей вышел из подъезда и был усажен в бронированный «Мерседес».

Его авторитет среди соседей по дому поднялся до недосягаемых высот. Даже соседский скотч не стал метить своим вниманием бронированные колеса.

Н. жил в отреставрированном под старомосковский стиль небольшом доме в глубине уютного дворика в самом центре Москвы. Двор дома, и все подходы к квартире, занимавшей целый этаж, охранялись по всем правилам военного искусства. Не были отрыты только окопы и оборудованы пулеметные гнезда.

Н. полулежал на диване в своем огромно-роскошном кабинете. Его правое плечо было упаковано в бинты, а правая рука изящно возлежала в элегантной поддерживающей повязке мальчикового голубого цвета. В углу, перед столиком, заваленным медикаментами и различным протирочно-обвязывательным материалом, сидел в выжидательной позиции врач в белоснежном халате. За его стулом в позе «Чего изволите?» навытяжку стояла медсестра в соблазнительно обтягивающем её нескромную фигурку халатике. У дивана стояли два телохранителя со скрещенными на уровне ремня руками. У письменного стола сидел молодой человек с преданными глазами секретаря, перед которым лежал раскрытый блокнот. Картину дополнял великолепный экземпляр сторожевой собаки (что-то там родезийское...риджбек, кажется?), который лежал перед диваном хозяина и время от времени демонстрировал неслабые клыки.

Словом, картина впечатляющая.

— «Стреляли из чердака соседнего дома. Спасибо Славе — один из телохранителей скромно потупился и покраснел ушами — толкнул в сторону, пуля лишь задела по касательной. Винтовку нашли. Стрелка пока нет» — по-военному четко доложил Н.

Не услышав никакой реакции Матвея (охать и ахать, что-ли!?) Н., помедлив и, не желая терять начальственный тон перед присутствующими в кабинете, спросил Матвея: " У Вас ведь есть вопросы?"

В его тоне уже чувствовалась некоторая растерянность. Ему явно была нужна поддержка.

Матвей взял игру на себя: " Я могу попросить всех выйти? Секретарь и собака могут остаться«. Н. кивком подтвердил полномочия Матвея. Телохранители и медики вышли. Матвей продолжил: «Про результаты экономической экспертизы информации не спрашиваю. Мне и так всё ясно. У меня Вопрос к Вам, сударь — Матвей обратился к секретарю — когда Вы получили пакет из Испании, из известного Вам агентства, и отдали его сестре господина Н.? Только не лгать, я всё знаю».

Секретарь побледнел, крупные капли пота выступили на лбу. «Позавчера вечером. Она просила... Всю информацию... Чтобы не беспокоить брата по пустякам...»

Н. пытался что-то переспросить, Матвей остановил его жестом руки.

— «Остальную информацию изложите под присмотром охраны в другой комнате».

Когда приглашенные Н. охранники уводили секретаря, в кабинет практически вбежала моложавая женщина в брючном костюме и яркими цветными бусами, диссонирующими с её бледным лицом.

«Что здесь происходит!?» — начала было она визгливым тоном, но увидев Матвея, осеклась. «Вы?!»

«Значит, всё-таки передал ей Николай информацию про меня в Испании. И не ожидала ты меня здесь увидеть. Не зря я так сложно улетел оттуда» — вихрем пронеслись мысли в голове Матвея.

Здесь дама увидела секретаря, дрожащего между двумя телохранителями. Тот, заметив, что на него обратили внимание, промямлил: «Я не сам... Они заставили... Я рассказал...»

Дама вскинула руки, словно пытаясь впиться секретарю в горло и не нашла ничего лучше, как потерять сознание.

Бригаде скорой помощи понадобилось всего одна минута, чтобы появиться из соседней комнаты и заняться дамой.

Матвей, улучшив момент, подошел к Н. и тихо сказал: «Вот теперь считаю свою миссию выполненной. Не смею больше утомлять Вас своим присутствием».

Тот был настолько потрясен происходящим, что даже не предложил автомашину для обратной доставки.

Что же, иногда приятно покататься на метро.

В этот раз появление Матвея у родного подъезда не вызвало ажиотажа соседей.

Вместо эпилога

Н. позвонил через три дня и спросил Матвея, по- прежнему ли тому нравятся еда и струнная музыка в известном клубе. Матвей не успел дать положительный ответ, как Н. продолжил: — " Даже если ответите отрицательно, я все равно приглашаю Вас туда. Просто это — единственное место, где я могу открыто говорить. Клуб принадлежит мне, и за это я ручаюсь«.

Встреча состоялась на следующий день, и арфистка уже улыбнулась Матвею, как старому знакомому.

Н. вручил Матвею чек в запечатанном конверте и сделал, как водится, предложение перейти к нему на постоянную работу, «условия которой определит сам Матвей». Услышав традиционный вежливый отказ, Н. продолжит: «Тогда я Вам расскажу, что произошло после Вашего ухода. Врачи определили, что сестра является активной наркоманкой. С одним смягчающим обстоятельством. Если его можно назвать смягчающим. У неё стремительно прогрессирующий рак в последней стадии, и дни её жизни сочтены. Сейчас она в клинике под моей охраной. И под постоянной дозой, чтобы снять ужасные боли. Врачи вывели её на некоторое время из этого состояния, и у нас состоялся разговор. Видимо, последний.

Сестра рассказала, что, расставшись в прошлом году со своим гражданским мужем Николаем, она стала принимать наркотики. В больнице, куда я поместил её тогда для лечения, она узнала о своем страшном диагнозе, но врачи давали ей несколько лет жизни. Она очень любила Николая, и тот обещал к ней вернуться и быть эти годы рядом, но при условии, если она поможет ему осуществить т. н. «испанский проект». Суть его довольно проста — одни и те же участки земли продаются разным людям с выдачей фальшивых документов. Проект был рассчитан на один год, поскольку обман всё равно раскрылся бы. И кульминацией проекта были и должны были быть деньги, полученные от меня. То есть после второго транша, от которого Вы меня предостерегли, мошенники увели бы деньги и растаяли в воздухе.

Сестре удалось уговорить меня и, под прикрытием моего имени, еще ряд состоятельных клиентов в России и Украине, которые, полагаясь на авторитет нашей семьи, не кинулись бы сразу проверять все детали.

Все поступавшие деньги Николай стал отправлять только на свои счета, что насторожило сестру и стало причиной её странного поведения в последнее время. И заставило насторожиться меня.

В Мадриде Николай (бывают же такие совпадения) узнал Вас, отправил Вашу фотографию и установочные данные сестре, которая была там же, в Испании, под Барселоной с предупреждением о том, что их деятельностью заинтересовались силовые структуры в Москве. Видимо, он использовал ситуацию, чтобы «обрубить концы» и, дождавшись моего последнего денежного транша, скрыться.

Смерть Николая была последним ударом для сестры, и она, по её словам, окончательно утратила способность оценивать ситуацию. Тем более что накануне врачи сообщили ей о резком прогрессе её болезни. Получив от моего секретаря направленную Вами дискету, она просмотрела её и запаниковала. Она сообщила о дискете брату Николая и сказала ему, что я раскрыл всю операцию и, видимо, именно из-за этого Николай погиб. Брат уже дал показания на Петровке о том, что именно он нанял исполнителя, чтобы убрать меня. Брат Николая — просто уголовник. По всей видимости, он не был в курсе всей задуманной Николаем операции, и, нанимая киллера, он руководствовался просто желанием отомстить за брата. Сейчас там работают следователи, но мне это уже не интересно.

Остальное Вы знаете".

Обед завершился в спокойной дружеской обстановке.

Вскрыв дома конверт и увидев проставленную на чеке сумму, Матвей отчетливо осознал, что, как честный человек, он просто обязан отвезти свою семью куда-нибудь в теплые страны, на песочек, к ласково набегающему на берег синему морю.

Но в Испанию ехать почему-то не хотелось.

И уж совсем эпилог

Где-то через полгода, обсуждая в банном кругу всякие разные вопросы, один из знакомых Матвея (не тот, с которого всё это начиналась), нежась на верхней полке парилки, вдруг сказал: — " А помнишь ту знаменитую историю, когда целую группу наших бизнесменов и политиков развели, как лохов, на якобы собственность в Испании? Ну, передача еще была по телевизору... Так вот, главный из пострадавших, некто господин Н, не только отбил в испанском суде свои денежки, но открыл там свой бизнес и вовсю торгует теперь участками и виллами на испанском побережье. Ему нужен толковый помощник. Ты как? В Испанию не тянет?".

Не тянуло.

Пока.

Константин Николаевич Степаненко / Однажды в Испании